Прощай, любимый Дрезден-Сити! (СИ)

Где-то в уличном караоке 40-летняя женщина пела грустную песню о несчастной любви и моё сердце от этого готово было разорваться на самые мелкие кусочки в унисон тому, о чём там пелось.

Будь я помоложе, наверняка заплакал бы, зарыдал, устроил бы истерику с матерными проклятьями. Но я уже давно не был мальчиком и мне было просто холодно и больно.

Холодно и больно от того, что моя детская любовь выросла и подарила любовь другому человеку, а я вновь остался один. И Наташа Абросимова в итоге стала лишь ещё одной потерей в длинном списке любовных потерь, состоявших сплошь из таких же безответных любовей и пары-тройки недолговечных и хрупких отношений.

Да.

Наташа потеряна.

Навсегда.

Прощай, любимый Дрезден-Сити!

Наступил август. Жара спала, сменившись лёгкой летней прохладцей, предвещавшей скорое увядание лета.

До отъезда оставалось 2 дня, их я старался не проводить впустую. Закупил для бабушки последними лекарствами, съездил ещё раз с Вадиком на Котлован, но былого куража я так и не смог поймать.

Хандра, от которой я бежал из Петербурга, настигла меня и здесь, да и как тут было не захандрить, когда видишь, что твой любимый и родной город давно и прочно вступил в эпоху упадка, разложения и разрухи. Разруха, брошенные дома, зияющие трещины на домах и давно не ремонтированных дорогах, прорастающие травой трамвайные рельсы, пустыри вместо детских площадок - таков был Дрезден-Сити образца сегодняшнего дня и этот депрессивный город был явно чужим для меня.

`Может всё же правильно родители поступили, что увезли меня отсюда - подумал я - Ведь если бы я здесь вырос, наверняка бы я сам предпочёл свалить из этого погибающего промышленного города как можно дальше. Да и что бы меня тут ждало? Бесперспективная работа за ещё меньшие, чем в России копейки? Отсутствие нормального досуга и сведение его к бухлу? И такой же мрачный конец, как у Илюши Боброва или того хуже - присел бы на иглу, как наш бывший сосед сверху Федя Сосиска. Нет. Я мог бы тут остаться трубить во все колокола, что так жить нельзя, стать активистом, требовать что-то от властей, сочинять рецепты на тему `Как нам обустроить Дрезден-Сити'. Но кому теперь это всё надо? Всем плевать и на ядовитые отходы ДМК и Коксохима, плевать на свой двор, свой район и весь город. А всё потому что любят ждать дядю, который прилетит в голубом вертолёте и за всех всё уберёт. Не говоря уже о том, что многие привыкли жить по соседству со всеми этими зловониями, которыми тут дышат.

Да и кто я здесь? Чужак. Wagabund с российским паспортом, который делает меня здесь чужим вдвойне. И своим я здесь уже никогда не стану уже потому что с переездом в Питер я выпал из дрезденского социума навсегда и не смогу теперь жить, как живут тут. О друзьях из детства молчу - все выросли, у всех теперь свои заботы, зачем я теперь им? Так, воспоминания старые поперетирать, но общего языка мы уже вряд ли когда-нибудь найдём. Слишком много лет прошло. Слишком много'.

Однако в самый последний день, когда вещи были уже наполовину собраны в чемоданы, я вдруг вспомнил:

- Чёрт, а ведь я же привозил с собой камеру, но за всё время так ничего и не снял. Надо исправляться!

И, прихватив с собой видеокамеру, я покинул дом, сказав семье Вадика, что погуляю напоследок.

Медленно, но верно добрался я до ДМК и там сел в `тройку' - трамвай до Карнауховки, модели КТМ-5, доживавшей в нашем городе последние дни.

Как только двери медленно и с грохотом закрылись, я тут же включил камеру и начал снимать виды из окна.

Вот начался проспект Ленина и на нём агитационные демонстрации `регионалов' и `коммунистов', состоящие из подрабатывающих студентов. Вот проехали мы площадь Ленина и дальше по проспекту Ленина же трамвай ехал мимо торговых рядов, деревьев и маленьких улочек.

В процессе я успел заплатить кондуктору, объяснить бабушке, сидевшей рядом, что я не шпион и снимаю видео для своего канала на Ютьюбе, а кроме того отмазался от предложения семейки цыган-безбилетников в лице мамы, сына и дочки взять в жёны последнюю. Дочка, впрочем, и вправду была очень красива и сексапильна, а бездонные её глаза поневоле манили к себе. Однако я очень был наслышан про то, что настоящие цыгане резко против мужей-нецыган для своих дочерей, потому не повёлся на эту уловку.

Трамвай, тем временем свернул на некрутой подъём, чтобы потом свернуть влево и поехать дальше по проспекту Аношкина. Ох и долгая же это была поездка - мимо разрушающихся сталинок, мимо магазина, где когда-то мы с друзьями покупали жуйки и газеты, всё той же печально известной улицы Чапаева с остатками злополучной трамвайной колеи, а так же бесчисленных заводов, вроде упокоившегося с худым радиоактивным миром ПХЗ и всё ещё живого Азота, которые в полной гармонии соседствовали с летней природой и это придавало этим местам какой-то особый колорит.