Прощай, любовь, когда-нибудь звони (СИ)

— Кристиан, — выдыхаю я. Ну, вот, опять завел свою любимую тему. Неужели Пятьдесят больше ничего не волнует, кроме моего аппетита? — Я очень плотно поужинала, спасибо.

— Хорошо, — произносит он, не отрывая взгляда от окна.

Я начинаю тихо барабанить кончиками пальцев по коленям. Сегодня в молчании мне особенно неуютно, да и Грей, кажется, не спешит разговаривать. Что это с ним? Неужели полет так его вымотал?

— Я видел Фиону сегодня. Ты можешь вернуть ее в любое время, Анастейша.

Что? Я смотрю на него во все глаза и не верю. Как он мог ее увидеть? Да повернись же, черт побери!

— Где ты?..

— В Джорджии, — он, наконец, встречается со мной взглядом, и я понимаю, что это правда. На лице ни капли веселья или сарказма.

— Зачем? Кристиан, ты говорил, что летишь в Детройт на деловую встречу.

— Я там не был. Прости, но в Детройт я собирался в последнюю очередь.

Если Грей и правда был в Джорджии и видел Фиону, то почему мне никто не позвонил? Мама, Боб? Да я даже не представляю, как проходила эта встреча, что он сказал моей дочери, как все объяснил? Из-за этих переживаний я совсем забываю про злость на Грея за его обман.

— Вот как!

— Анастейша, мне правда жаль, что пришлось тебе солгать. Но как еще можно было это сделать? — он спокойно смотрит на меня. — Я должен был с ней поговорить, и теперь все прояснилось.

Я в ужасе открываю рот. Что прояснилось? Что могла ему сказать Фиона?

— О чём ты?

— Она не моя дочь. И вряд ли когда-нибудь ею станет. Фиона не забудет твоего бывшего мужа никогда.

— Но тест…

— Биологически она моя, но больше… ничего, — прерывает он меня. — Даже показалось, что она возненавидела меня с первой же минуты — настолько разнится поведение Эдвардса с моим. Что уже говорить о «новом» отце, — он сардонически усмехается.

— Этого не может быть, — я позволяю себе полуулыбку, уверенная, что Кристиан смеется надо мной, пусть и на него это мало похоже. — Фиона не могла тебя возненавидеть. Она еще ребенок, такая добрая и светлая, как солнышко.

— Конечно, ведь ты ее мать. Как еще она может себя вести? — Кристиан начинает вертеть стаканом в руке, который я не замечала раньше. Значит, пил. — Дети очень жестоки. Особенно, когда теряют дорогое.

— Извини, но ты несешь какую-то чушь.

Я раздраженно смотрю на Кристиана, а он шумно выдыхает и опять отворачивается к окну.

— Ты выпил, — говорю я не без беспокойства.

— Немного.

Он молчит, и тревога медленно расползается по моему телу. Кристиан никогда не был таким усталым и обреченным даже в день похищения Фионы. — Иногда алкоголь помогает совершить самые трудные решения.

— Да что с тобой такое? Кристиан, — я тянусь через стойку и дотрагиваюсь до руки Грея, он поворачивается, — я ждала тебя весь вечер. Знаешь, это трудно далось… Но теперь я не знаю, что делать, потому что ты словно и не ты. Твое предложение… помнишь? — я сглатываю и останавливаюсь, когда он хмурится.

— Ты можешь уехать в любое время, Анастейша, я больше тебя не держу.

Я пораженно отклоняюсь назад. Он думает, что надоел мне? Нет! Глупый. Теперь все стало по-другому.

— Кристиан, я не уеду и готова ответить на твой вопрос, конечно, если он еще в силе.

— Анастейша, — начинает Грей, но я не даю ему ничего сказать. Нет уж, так долго собиралась с силами, чтобы, наконец, принять одно из важнейших решений в моей жизни, что никакой Грей мне не помешает!

— Ты мне очень помог. Правда, я даже не знаю, как бы пережила весь этот кошмар. А ведь ты тоже потерял близкого человека. Эта история навсегда останется между нами, но, Кристиан… я хочу быть с тобой. Я поняла это сегодня, не без помощи одного хорошего человека. Давай попробуем еще раз.

Я с волнением смотрю на него, улыбаясь, как дура, и жду что Грей вот-вот бросится ко мне и обнимет. Словно и не было двухнедельной депрессии и подавленного настроения.

Но проходит десять секунд, пятнадцать, тридцать, а Кристиан просто смотрит на меня, а на его лице читается сомнение и… ужас? И по мере течения времени моя улыбка меркнет, а затем и вовсе исчезает.

Нет, не может быть. Почему он не рад? Не верит?

— Я действительно хочу этого! Ты, наверное, сомневаешься… Кристиан, я… я… люблю тебя, — черт побери, все-таки сделала это! Сказала! Будто камень с души упал.

Я умоляюще смотрю на него. Ну, не молчи, хватит меня изводить!

— Нет, — произносит он.

— Что «нет»?

— Ты устала, тебе нужно поспать.

— Не хочу я спать, Господи! Ты слышишь? Я согласна выйти за тебя замуж! — я не замечаю, что повышаю голос, а потом пристыженно заливаюсь краской. Кажется, немного перегнула палку.

— Давай поговорим завтра, окей? Уже поздно, слишком поздно для такого рода разговора, — в отличии от меня, Грей говорит тихо и спокойно, и это так на него не похоже. Где Кристиан-доминант, безнадежный диктатор и Пятьдесят оттенков настроения?

Он встает, проводит рукой по волосам и, глядя на меня сверху вниз, произносит:

— Пойдем.

— Но… — растерянно бормочу я, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. Все получилось хуже, чем я предполагала. Намного хуже, — что на счёт Фионы? Что произошло в Джорджии?