Прощай, Лоэнгрин!

Суета на кухне стихла на мгновенье, послышались неспешные шаги и скрип дверцы, глухой шлепок пробки, которую вынули из горлышка.

«Неужели вино? Только не это!»

Перед моим лицом материализовался стакан на два пальца заполненный прозрачной коричневой жидкостью.

— Виски подойдет? — прозвучал мягкий, низкий голос совсем рядом, и я удивилась, что не последовало никаких нотаций о том, что не стоит пить крепкий алкоголь на пустой желудок.

Молча приняв стакан, я услышала, как он мягко зазвенел, когда Керо отсалютовал таким же, и после, молча опрокинул двойную порцию в себя.

«Храни тебя Бог, Керо Лоудверч!», — я в мыслях размякла от теплого, давящего чувства, которое растеклось по всему телу, и последовала поданному примеру, задержав немного напиток во рту.

Мне нравилось, как виски жжет язык и горло, отдавая ароматом мокрой древесины в носу.

Вечер прошел удивительно спокойно и сытно. Керо приготовил макароны с сыром, потом заварил чай и выставил на стол вишневый пирог, несколько пирожных на выбор и йогурт.

Я молча смела макароны и десерт, в то время как Сью ограничилась йогуртом. Девочка не скрывала своих расстроенных чувств. Она дала понять, что у нее разболелась голова, ретировалась в широкое кресло, стоявшее у окна, и уткнулась в телефон.

Осоловев от обильного ужина, я подперла рукой голову, с наслаждением рассматривая строгое, по-мужски красивое лицо Керо, который как ни странно сидел передо мной с виноватым видом.

— Может сходим в кино завтра? — спросила я. — Сто лет там не была.

— А потом побродим в Баттерси. Была там когда-нибудь?

— Нет. Только по центру бродила. Мама и Сьюзан часто сюда приезжали. Они знали город лучше меня.

— Не жалеешь об этом?

— Жалею, но если вернуть время назад, то вряд ли бы что-то изменила. Я никогда не признавалась им в том, что любила изучать новые места в одиночку, — внезапное признание заставило меня смолкнуть. Что-то я совсем язык распустила и семимильными шагами выхожу из амплуа кормилицы семьи, у которой общность духа с родней не вяжется с подобными речами. — А ты бы изменил свою жизнь?

— Нет. Вот только одно странно, я не думал, что запал станет проходить. Я был всегда уверен, что у меня есть все. Это придавало сил двигаться дальше, воодушевляло.

— И когда же все изменилось?

На меня устремился внимательный взгляд, да такой, что я поежилась от неприятного и волнующего чувства, как все нормальные мазохисты.

— Когда встретил тебя. Хорошо, если не будет ничего серьезного, ведь в противном случае мы стоим на пороге того, чтобы навсегда испортить друг другу жизнь, во всех смыслах, — сказал Керо хрипло рассмеявшись.

— Хорошо, что ты сказал это вслух. Я бы не решилась… Так, — я вяло хлопнула себя по бедрам и поднялась из-за стола. — Приму душ и лягу, если честно глаза уже слипаются.

Керо согласно кивнул. Он дождался, когда я разденусь, включу воду и замру под горячими струями, чтобы присоединиться. Не знаю, что там на счет супер способностей, но этот мужчина явно читал мои мысли.

Диван со скрежетом принял наши уставшие тела, куда мы рухнули едва ли не замертво.

Сью уснула в кресле, догадавшись его разложить.

Ночью, я то и дело ворочалась, почесывая дядюшку Пекоса. Это неприятное ощущение легко перекрывал тот факт, что Керо прижимал меня всем своим телом к спинке дивана. Я не отказала себе в удовольствии несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы насладиться его запахом и откуда-то возникло животное желание его укусить.

«Недопереела!» — пронеслось в голове, укутанной полудремой.

Эта бредовая мысль обитала далеко не в одиночестве. Мозг переваривал эндорфин, судорожно рассовывая его по карманам про запас — уж слишком большая редкость, для моего организма, и зеленым мигало воображаемое табло с надписью «Покой».

Моя вселенная наблюдала за этих лихом, с умилением, пряча за спиной руку с заряженным стволом, на случай, если эта невидаль неожиданно дернется и захочет сбежать. Драгоценное чувство требовалось срочно взять в заложники, запереть в сейф и обнести колючей проволокой — слишком большая редкость.

Моя ладонь медленно переползла с ребер Керо, на его спину. Под пальцами я ощущала, как равномерно расширяются его легкие и отдает стук сердца.

И пусть тесно, жарко и неудобно на этом старом диване, пусть Пекос чешется сколько угодно, и угрызения совести подавятся своими доводами. Как же приятно впервые за долгое время ощутить себя обыкновенной женщиной. В голове замолкли все песни, оставив лучший звук — тишину.

— Аврора, спи. Еще пара движений и я снова затащу тебя в душ, — сонно прошептал Керо, целуя меня в макушку.

Он по-хозяйски забросил на меня ногу, немного сполз с подушки и уткнулся носом в мне в волосы.

Я не стала возражать, тем более, что спокойной жизни мне оставалось часов двенадцать… Не больше!

* * *