Прощай, Лоэнгрин!

— Погодите, не так быстро, — Анна Витальевна хоть и поднялась на лифте, но чувствовала себя нехорошо из-за духоты. Старенькие кондиционеры были бонусами только в палатах.

— Двенадцатая! — подсказал доктор номер и приоткрыл дверь, опасливая заглядывая внутрь. — Леночка, ну что? Все тихо?

Мужчина судорожно полез в карман, извлек кусок марлевой салфетки, которым промокнул взмокший лоб.

— В сознании, но не знаю, стоит ли пускать посетителей.

— Иди, иди, я тут сам разберусь, — доктор мягко вытащил молодую медсестру, и нетерпеливо махнул рукой Василию и бабе Нюре. — Только выдай, парочку халатов.

— У нас закончились.

— Одноразовые достань, живо! — едким уставшим голосом прошипел Максим Валентинович, теряя терпение.

Леночка выпучила глаза и шмыгнула в подсобку, через секунду выбежав от туда пулей с халатами в руках.

— Едрить вашу за ногу, постойте, я запуталась. Вась, подсоби! Ой, рукав, кажись порвала. Максимушка, я заштопаю, — Анна Витальевна не влезала в больничную одежду от чего окончательно разневрничалась. Причина посещения ее не так беспокоила, как то, что пришлось бросить обезглавленную курицу на произвол судьбы, чтобы носиться с очередным наркошей.

— Заходите! Я бы не стал лишний раз беспокоить, но на этот раз все с ног на голову.

Баба Нюра последней зашла в палату и буквально врезалась в спину Василия, который замер как вкопанный.

Тут будто сердце биться перестало и даром, что прохладой повеяло, но в лицо ударила кровь, зашумев в висках от увиденного.

На больничной койке с облупившейся краской вместо «очередного наркоши» лежала Аврора. Будучи в сознании она перевела взгляд на бледные знакомые лица, но и тени радости не промелькнуло на изможденном лице. Только челюсть клацнула и зрачки сузились.

Ладно с холодным приемом, но сам вид девушки поверг бабу Нюру в шок.

Темные круги под глазами, болезненная худоба и огромная повязка по середине груди.

— Деточка моя, что стряслось? Ох…. - дар речи даже не собирался возвращаться к Анне Витальевне и старуха лишь беспомощно запорхала вокруг кровати. Теряя самообладание она приобняла девушку за шею, но старузу тут же уверенно оттащили руки доктора.

— Неудачно в пейнтбол поиграла, — Аврора истерично усмехнулась и сделала резкий вдох, тут же задохнувшись от острой боли, а на глазах заблестели слезы.

— А чего же тебя к нам привезли? Аль у вас там больнички хуже?

— Слышала в России лучшая медицина в мире, — иронично хмыкнула Аврора, с тяжелым вздохом отворачиваясь, чтобы спрятать слезы.

Тут Вася ощутил желание протереть глаза. Он мог поклясться, что скорее сам разрыдается как школьница, но только не Аврора. За долгие годы знакомства он только и ждал, что эта девчонка вот-вот выгорит. Ее ремесло ломало людей, меняло и вытравливало все человеческое.

Винсент упоминал, что у нее перед самыми выносливыми людьми есть преимущество, какая-то аномалия развития нервной системы и как следствие иное восприятие физической боли. Пусть так, но всегда остаются аспекты психологического характера.

И тут — на тебе! Женщина, без малейших угрызений совести подвязалась на грязную, опасную работу, и руки в крови у нее не по локоть, а по самые уши.

Неужели настал час расплаты?

— Она поступила к нам два дня назад. Раны ни чем не отличаются от тех, что мне встречались уже много раз. Три глубоких пореза, состояние приближенное к искусственной коме, почти нулевая метаболическая активность. Справа трещина на четвертом ребре, на пятом — перелом. Но это тоже поправимо. Из Новосибирска уже едет пластический хирург.

— Пластический? — удивленно переспросил Вася. Он до сих пор не мог взять в толк, каким образом Аврора очутилась в их захолустной больнице и что с ней стряслось.

Одно было ясно — с анонимностью покончено и все семейство Анна Витальевны под угрозой.

— В окно полетит ваш хирург, если переступит порог палаты, — огрызнулась Аврора.

— Как ты понимаешь, это не ее блажь. Скорую помощь вызвали к гаражному кооперативу на Волгоградской два дня назад. Девушка была без сознания, лежала за остановочным комплексом. Известно только, что это был мужчина. В тот же день ко мне наведался курьер и передал пакет. Там были деньги и короткая записка, чтобы шрамов на груди не осталось, а еще кормить ее пирожными.

Послышался еще один нервный смешок в исполнении Авроры, но весь градус няпряжения брала на себя баба Аня, которая проигнорировав слова доктора, умудрилась уложить голову девушки к себе на грудь все время поглаживая всклокоченные золотистые волосы.

— Вот держи.

Перекатов протянул клочок бумаги Василию, подошел к процедурному столу, выбрал пузырек и распечатав шприц, отобрал лекарство.

— Она много крови потеряла?