Прощай, Медвежья лощина

А однажды Стоян показал им еще одну игру: выточенной из сука клюкой он возил по льду плоский округлой формы камень и метко швырял его в большую корзину, уложенную набок. Это было так захватывающе, что мальчишки тут же наделали себе таких же палок и стали соревноваться на меткость.

– Запомните, отроки, – вещал довольный Стоян, – эта игра называется хоккей.

Трудное слово не прижилось, и все называли новую игру «забей».

Взрослые мужчины насмешливо поглядывали на парня, не понимая, что тот находит в возне с детьми. Зато все уважали его за умение сделать любую вещь, хоть из дерева или железа, кожи или ткани, гибкого тальника или глины. Игрушкам сестренок Жданы завидовали. Они выносили на улицу и хвастались то куклами с двигающимися ручками и ножками, то вырезанными из дерева животными и птицами, то разборными пирамидками и глиняными свистульками.

Но никто, в том числе Ждана, не знали, что иногда Стоян не спал всю ночь, вспоминая своих сестренок, деда с бабушкой и родителей, которые большую часть времени проводили в разъездах по странам Африки и Азии, состоя в организации «Врачи без границ». Он вспоминал шум и суету железнодорожной станции, возле которой находился их дом, утопающий в зарослях сирени и жасмина, юркие тепловозы, издающие прерывистые тревожные гудки, железнодорожных рабочих в оранжевых куртках, своих сверстников, слоняющихся без дела по улицам поселка и оттого занимающихся опасной ерундой вроде катания на крыше тепловоза.

Давно не беспокоившее его сердце, казалось, распухало от не вылившихся слез, в горле появлялся ком, который мешал дышать. Он вскакивал и, стараясь никого не разбудить, шел в конюшню. Там у него был закуток, где он мог, никого не стыдясь, выплакаться. Он доставал сделанные своими руками куколки, тихо разговаривал с ними и просил прощение за то, что не с ними сейчас, что не может защитить от неприятностей, что заставил страдать от неизвестности.

Если бы он только мог послать весточку своим, что с ним все в порядке! А может, решиться и отправиться к пещере? Пройти через портал и оказаться в своем времени. Но что он ответит на вопрос, где он пропадал все эти годы? Кто поверит ему, что есть проход между разными веками, что он своими глазами видел, можно сказать, амазонок и как одни убивают других?

Выслушают, а потом упекут в дурку. А если не упекут, и он опять станет жить прежней жизнью, то какой? Хочет ли он прежней жизни?

Ответа не было. Стоян вытирал слезы, прятал кукол и шел в дом, где мирно спала его теперешняя семья, за которую он в ответе, потому что сам когда-то остался, несмотря на то, что друзья отправились дальше. Теперь Сизарь и Греслав служат в княжеских войсках, Светояр поселился у дреговичей. Они не виделись последние годы, но он чувствовал, что с ними все в порядке.

Несколько дней назад к ним на двор неожиданно пришла Маара, поговорила со Жданой, улыбнулась на прощание:

– Буля!

– И тебе не хворать, Маара! – отозвался Стоян. Хотел спросить, зачем приходила ставра, но заработался, отвлекся. Ждана сама ему сказала, когда пришла весточка о Греславе.

– Маара предупредила, чтобы тебя одного не отпускали, – сказала она. – Поэтому вместе поедем.

…Третий день в пути. Леса, перелоги, речки и затоны. Встречались и деревни, но в них без нужды не заходили – зачем людей пугать вооруженным видом. Запаса еды им хватит, а если и не хватит, то вот он лес – заходи и стреляй дичь. А можно и рыбки добыть – дело нехитрое. Но без долгой остановки не обошлось. На четвертый день конь Жданы захромал. Глянули – подкова потерялась. Надо искать кузню. А где?

– Если посолонь (на юго-восток) свернуть, то к ночи будем в Тёмном Сохе, – сказал Юр. – Были мы однажды там с отцом. Богатое место, пристанище торгового люда. И кузня там есть, как не быть. Только на другой берег перебраться. Да там перевоз есть.

Решили следовать в приречное селение, чтобы подковать коня и самим малость отдохнуть. Особенно нежданной остановке радовался Стоян. Он так давно не был в гуще людей – всё в Подогриве и в Подогриве.

– А торжище там есть? – поинтересовался он у Юра.

– Как не быть, – ответил тот. – Говорю же, место бойкое, купцы и ладейщики не переводятся. Сразу у пристани ряды, а там всего видимо-невидимо! Отец денежку дал, а я всё думал, где потратить? А тут такой случай!

– Смотри, не загуляй, не то от Жданы получишь.

– Ждана мне не указка, – обиделся парень. – Это в походе пусть она командует, а тут погоди.

– Мое дело – предупредить, – улыбнулся Стоян. Он знал суровый нрав своей подруги и её тяжёлую руку. Однажды она одним ударом сшибла с седла дружинника, который пошутил насчет её заголившегося бедра. Тот слетел птицей, а пополз ужом.

Звезды украсили небо, когда маленький отряд подошел к реке. На привязанном к врытому колу плоту дремал, уткнувшись лицом в правило (руль), перевозчик. Обрадовавшись нежданному заработку – Стоян показал ему серебряную монету, перевозчик начал размещать всадников на шатких досках плота. Сразу все конники не поместились, и паромщику пришлось делать две ходки.