Прощай, невинность!

— Тогда, наверное, вам следует пойти и спросить у нее самой, — жестко сказал Эдвард. В его улыбке промелькнула угроза. Похоже, они поменялись ролями, теперь нападал Эдвард. — Но вы ведь не можете этого сделать? Потому что вы мертвы.

Джейк пожал плечами:

— Да, верно.

Эдвард шагнул вперед, его лицо исказилось от нового приступа гнева.

— Но почему все так произошло, мистер О'Нил? Ваша дочь нуждается в вас… вы всегда были нужны ей. Но вас рядом с ней не было, сукин вы сын!

Джейк посмотрел на него, и какая-то тень затуманила его взгляд. Он ничего не ответил, не сделал даже попытки как-то оправдаться.

— Вы исчезли из ее жизни, и этому нет прощения, — хрипло произнес Эдвард.

Джейк скрипнул зубами.

— Да кто ты такой, черт побери, чтобы судить меня?

— Я люблю Софи, и это дает мне право! — зло выкрикнул Эдвард.

Неожиданно Джейк схватил его за руку.

— Ч-черт, может, ты и прав. — Его глаза подозрительно повлажнели. — Знаешь, идем-ка выпьем. Я угощаю. И поговорим как следует.

Эдвард посмотрел в его безумные глаза и увидел в них слишком много призраков… и сожалений…

— Хорошо, — уже спокойнее сказал он. И чуть заметно улыбнулся. — Но угощаю я, мистер О'Нил.

Глава 27

Софи заглянула к Эдане и убедилась, что девочка мирно спит. Потом подошла к окну большой спальни. Она смотрела на покрытую снегом площадь, на огромные статуи солдат, на экипажи, влекомые лошадьми, на тепло одетых прохожих, спешащих по занесенным тротуарам… Сердце Софи билось неровно, и каждый удар причинял боль.

Она закрыла покрасневшие, распухшие глаза. Ее мучили сомнения. Сколько еще ей жить вот так, в номере Эдварда? Разве она может заниматься своими делами, держаться в стороне от него — если он уже снова вошел в ее жизнь… и даже в ее постель? К тому же его гнев так пугающ. Софи не могла винить его за то, что он рассердился на нее за бегство из Парижа с Эданой. И она вполне понимала его ревность к Генри, и эта ревность удваивала ее страх. Он боялся потерять Эдану, боялся, что она станет дочерью другого человека. Софи знала, что ей придется приложить немало усилий, чтобы успокоить Эдварда, убедить его, что никогда больше он не будет разлучен с дочкой. И заставить его понять, что она и правда крайне раскаивается в своем поступке.

И еще один вопрос неотступно преследовал Софи. Что толкнуло Эдварда к ней в этот раз? Вспышка гнева — или искреннее, неудержимое желание?

Она боялась искать ответ. Боялась, что Эдвардом и в самом деле двигал лишь гнев. И еще Софи боялась самой себя. Ведь ей некуда деваться, она не могла желать большего, чем предлагал ей Эдвард. Она уже почти уступила его требованиям. Если их связывает искреннее желание — то почему бы ей и не выйти за него замуж? Хотя бы ради Эданы, нуждающейся в отце, принять его тело, его страсть такими, каковы они есть…

В дверь негромко постучали, и Софи обернулась. В спальню вошла Рашель, встревоженная и озабоченная.

— Софи, пришла твоя матушка.

Софи замерла на мгновение, потом бросила короткий взгляд в соседнюю комнату на колыбель Эданы. Малышка блаженно посапывала.

— Пусть уходит, — зло прошептала Софи.

— Она утверждает, что ей необходимо поговорить с тобой, и она плачет. Может быть…

Софи вся сжалась.

— Меня это не интересует.

Но тут в дверях спальни, за спиной Рашель, появилась Сюзанна. Мать и дочь посмотрели друг на друга. В глазах Софи сверкало холодное бешенство. Сюзанна была бледна и крайне смущена.

— Пожалуйста, Софи, — умоляюще произнесла она. — Пожалуйста…

— Уходи!

— Софи! Ты мое дитя, и мне…

Софи резко сказала:

— Если ты сейчас же не уйдешь, мама, я вызову гостиничную прислугу и попрошу выставить тебя вон.

Сюзанна побледнела еще сильнее.

Софи не чувствовала себя виноватой. Но все равно ей было больно.

Сюзанна внезапно повернулась и выбежала из спальни, всхлипывая на ходу.

Софи бессильно опустилась на золотистый пуфик, стоявший возле кровати. Рашель быстро шагнула к ней, взяла ее за руки.

— Ma pauvre, чем я могу тебе помочь?

Софи покачала головой:

— Ничем. Ни ты мне помочь не можешь и никто другой.

Софи чувствовала, как ее сердце разрывается на части.

Не прошло и часа, как ей пришлось встречать новых гостей. На этот раз в «Савой» явились Бенджамин Ральстон и маркиз Коннут.

В то мгновение, когда Софи узнала об их приезде, ее сердце подпрыгнуло. Она едва смогла перевести дыхание. Из-за всех потрясений, пережитых с той минуты, когда она приехала на бал и снова увидела Эдварда, Софи совсем забыла о побеге Лизы. Можно было не сомневаться, что Сюзанна сообщила Бенджамину, где теперь живет ее дочь, да к тому же многие видели, как ее привез сюда прошлой ночью Эдвард, а сплетни распространяются так быстро… Софи вдруг подумала, что мать, пожалуй, могла поскандалить с Эдвардом, прежде чем явиться в ее номер.

Софи посмотрела на себя в зеркало. Она знала, что ей не избежать разговора с Ральстоном и Сент-Клером. И она должна быть готова лгать ради Лизы. Она никогда не была хорошей лгуньей, но на этот раз ей придется превзойти саму себя в искусстве обмана.