Прощай, нищета!

Одно лишь воздержание, прерванные половые акты и примитивные методы контрацепции — приемы, известные в Англии как минимум уже в XVII веке, — позволили к 1920-м годам снизить уровень рождений у замужних женщин более чем вдвое, причем это произошло в таком социальном окружении, где вопросы контроля за рождаемостью почти никогда не обсуждались публично. Еще более показательно то, что в конце XVIII века французы начали снижать фертильность в браке, уже к 1850 году получив такой ее уровень, на который англичане вышли лишь к 1901 году. Таким образом, возможность контролировать фертильность существовала задолго до демографического перехода в конце XIX века. То, что контроль за фертильностью не начал осуществляться намного раньше, было связано главным образом с отсутствием мотивации, а не с отсутствием средств.

Другим указанием на то, что один лишь фактор дохода не может объяснить снижение фертильности, является отсутствие какой-либо зависимости между доходом и фертильностью в современных богатых экономиках. Например, в Канаде, Финляндии, Германии, Швеции, Великобритании и США ни в 1980, ни в 2000 году не наблюдалось связи между семейным доходом и фертильностью, определявшейся как число детей в домохозяйстве у замужних женщин возрастом от 30 до 42 лет. Мы наблюдаем обратную зависимость между доходом и фертильностью в различных имущественных слоях общества лишь во время демографического перехода.

Возможно также, что желательное число детей у семейной пары в реальности не зависит от дохода и что родители всегда предпочитали иметь двух или трех выживших детей; однако для того, чтобы вырастить хотя бы двух детей в условиях высокой смертности, присущих мальтузианской эре, приходилось рожать не менее пяти.

Более того, из случайного характера детской смертности следует, что для обеспечения достаточно высоких шансов на выживание одного сына, требовалось иметь большую семью. На рис. 14.8 показано распределение числа выживших сыновей у английских мужчин-завещателей в 1585–1638 годах. Выживших сыновей не осталось почти у 40 % беднейших завещателей. Даже среди самых богатых женатых мужчин почти у каждого пятого не выжило ни одного сына. В среднем у богатых людей оставалось по четверо детей, потому что в некоторых семьях в живых оставалось много детей. Поэтому отсутствие каких-либо признаков контроля за фертильностью в богатых семьях доиндустриальной Англии может объясняться невысокой вероятностью выживания детей в мальтузианскую эру. При относительно высокой детской смертности разброс в окончательном размере семей обязательно окажется существенным. Когда же детская смертность уменьшилась, у не склонных к риску семей появилась возможность принимать меры к ограничению рождаемости.

РИС. 14.8. Доля мужчин с соответствующим числом выживших сыновей. Англия, 1585–1638 годы

В конце XIX века детская смертность в Англии существенно снизилась по сравнению с XVIII веком, и темп этого снижения обнаруживает сильную корреляцию с доходом. В семьях, живших в домах не менее чем с 10 комнатами, до 15-летнего возраста не доживало лишь 13 % детей, в то время как в семьях, живших в одной комнате, до этого возраста не доживало 47 % детей[330]. Таким образом, более низкая брутто-фертильность состоятельных групп в конце XIX века (см. табл. 14.5) приводила к менее заметному снижению нетто-фертильности в этих группах. Кроме того, в группах с высокими доходами наблюдался значительно меньший разброс в размере семей, чем в группах с низкими доходами.

Другим возможным фактором, обеспечившим снижение фертильности после промышленной революции, было повышение социального статуса женщин. Вполне возможно, что в доиндустриальном обществе мужчины испытывали большее желание иметь детей, чем женщины. Именно женщины, а не мужчины очень сильно рисковали своим здоровьем при беременности, и именно на их долю выпадали почти все тяготы ухода за детьми. При этом мужчины, как правило, занимали в семье намного более могущественное положение. Поэтому не исключено, что женщины всегда хотели иметь меньше выживших детей, чем мужчины, но смогли воплотить свои предпочтения в жизнь лишь в конце XIX века.

Относительное положение и влияние женщин в Англии конца XIX века явно становились выше. По уровню грамотности женщины к тому времени почти сравнялись с мужчинами. В 1869 году женщины получили доступ в университеты, в 1882 году были расширены их права собственности в браке, в 1894 году им было предоставлено право голосовать на местных выборах, а в 1918 году — и на общенациональных. При этом наиболее быстро статус женщин возрастал в группах с высокими доходами.