Прощай, принцесса

Как мне дотянуться до твоих высот, Исаак? Ведь у тебя по крайней мере был великий учитель, у меня такого не было. В 1915 году ты принес свои рассказы Максиму Горькому и тот дал совет: «С очевидностью выяснено, что ничего вы, сударь, толком не знаете, но догадываетесь о многом… Ступайте посему в люди…» И именно так ты и поступил, а кроме того, стал наведываться в кабаки, бордели, тонущие в табачном дыму бильярдные, посещать казармы и тюрьмы. Ты смешался с простыми людьми и многому научился у них. Я тоже пытался так поступить. Ты был одержим желанием отразить в своих книгах саму суть жизни, это стало и моей целью.

Но фраза «Теперь твоя очередь» ставит меня в тупик. Должен ли я понимать ее так, что меня скоро убьют, как убили тебя? В таком случае я обязан рассказать правду о смерти Лидии, хотя времени у меня в обрез. Когда пишешь, зная, что надо спешить, это скверно. У тебя месяцы уходили на то, чтобы отшлифовать рассказ в пять-шесть страниц. Ты был почти маниакальным перфекционистом.

В книге «Искусство войны», написанной в V веке до Рождества Христова китайским полководцем Сунь Цзы, говорится: «Прежде чем начинать бой, ловкий и умелый военачальник должен понять намеренья противника». О, я отлично их знаю! Я всю жизнь старался изобличать коррупцию в рядах полицейских и секретных служб, они не знают, что такое совесть, и целиком и полностью зависят от интересов тех групп, которые контролируют жизнь в стране. Я один из тех немногих людей, кто знает обстоятельства последних месяцев жизни Лидии и кто знает, какие выдумки наверняка появятся после ее смерти.

Я должен торопиться — кто знает, когда за мной придут.

Глава 1

Что же положило начало этой истории? Трудно сказать. Возможно, тот день, когда Матос, о котором я вот уже десять лет ничего не слышал, позвонил мне на мобильный и предложил эту нелепую работу или, может быть, истоки ее кроются в нашей давней дружбе с Хуаном Дельфоро — журналистом, который уже больше двадцати лет назад снял соседнюю квартиру в доме на улице Эспартерос в Мадриде. Он мечтал стать писателем и поэтому просил меня подробно рассказывать ему о работе полицейского, и я согласился, даже не представляя себе, к каким переменам в моей судьбе это приведет.

Каждый раз, когда я мысленно возвращаюсь к тем событиям и думаю о том, во что превратилась моя жизнь, мне вспоминается Хуан Дельфоро и годы, когда я рассказывал ему о своей службе. Дельфоро хотел знать все: как разговаривают преступники, где они обитают, каковы их взгляды на жизнь… «Я хочу писать о жизни бедноты, Тони», — повторял он. И я брал его с собой в грязные трущобы, в жалкие лачуги и общежития эмигрантов, в самые захудалые бордели, где собирались настоящие отбросы общества, жалкое отребье, не имеющее ни малейшей надежды на сколько-нибудь приличное будущее. Благодаря мне он побывал на самом дне и познакомился с его обитателями — нищими, проститутками, карманниками, алкоголиками, сумасшедшими убийцами и наркоманами, умирающими от передозировки. Он смог постигнуть суть их никчемной жизни, узнать все то, о чем они говорили и думали. Теперь я точно знаю, что наши тогдашние путешествия очень помогли ему в написании большей части романов.