Прощай, прощай, черный дрозд!

— По-своему. Генри, все в порядке. Он тебя не обидит. — Лейн спускалась вниз, пристально рассматривая крашеные волосы и мятый костюм отца. — Я вижу, ты работаешь.

— По-своему.

— Похоже, ты спал в этом костюме.

— Причем чертовски хорошо!

Язвительный тон отца заставил ее поднять бровь.

— Послушай, Джек, не злись на меня, пожалуйста, я в этом не виновата.

— Нет, виновата! Нам нужно поговорить, Илейн.

— Верно, — лаконично сказала она, круто повернулась и пошла на кухню. — Если ты голоден, есть кофе и булочки с яблоками. Я еще ничего не готовила.

— Лучше скажи мне, что ты делаешь со своей жизнью?!

Это патетическое восклицание заставило Генри за рычать, и Лейн, наклонившись, погладила его. Оказывается, у этого пса все же был характер.

— Папа, я скажу тебе, что я делаю со своей жизнью. Я живу. У меня есть дом, собака, работа, машина Я плачу по счетам. Ко мне приходит водопроводчик. — Она так резко схватила кофейник, что чуть не опрокинула его. — У меня есть друзья. Я могу взять в библиотеке книгу, не боясь, что не сумею ее вернуть. А что ты делаешь со своей жизнью? Что ты с ней сделал?

У Джека дрогнули губы, но он справился с собой и сердито бросил:

— Как ты разговариваешь с отцом?

— А как ты разговариваешь со мной? Я никогда не осуждала вслух твои поступки, потому что ты имел право решать, что тебе делать, а что нет. Но и ты будь добр не осуждать мои.

Джек ссутулился и сунул руки в карманы.

— Ты спишь с копом, — буркнул он. — С копом!

— Во-первых, он не коп, а частный сыщик. Во-вторых, это не так называется.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что я провожу ночи с человеком, которого люблю и за которого собираюсь замуж.

— Что?.. — Джек произнес несколько нечленораздельных звуков; от его лица отхлынула кровь, он схватился за спинку стула и медленно сел. — Час от часу не легче… Лейн, ты не можешь выйти замуж! Ты еще ребенок.

— Нет. — Она поставила кофейник, подошла к отцу и обняла его. — Папа, я люблю его. Пожелай мне счастья.

Джек прижал ее к себе.

— В любом случае он недостаточно хорош для тебя. Надеюсь, он это знает?

— Конечно, знает. Он знает, кто я такая. Кто мы такие. — Лейн слегка отстранилась и заглянула Джеку в лицо. — Но это не имеет значения, потому что он любит меня. Он хочет жениться на мне, хочет жить со мной. Мы родим тебе внуков…

— Ох, не торопи меня! Дай привыкнуть к мысли, что тебе уже не шесть лет. Как его зовут?

— Макс. Максфилд Гэннон.

— Красиво.

— Он чудесный человек. Родом из Саванны.

— Прилично зарабатывает?

— Похоже на то. Но я и сама прилично зарабатываю. — Она провела рукой по крашеным волосам отца. — Ты собираешься задавать все банальные вопросы отца невесты?

— Я пытаюсь их придумать.

— Можешь не стараться. Тебе следует знать только одно: я совершенно счастлива. — Лейн поцеловала его в щеку, встала и занялась кофе.

Джек рассеянно почесал Генри за ухом и приобрел друга на всю жизнь.

— Почему он уехал так рано? Лейн обернулась:

— Папа, мне не нравится, что ты следишь за домом. Но ты прав, он действительно уехал рано.

— И когда вернется?

— Только вечером. Или завтра утром.

— О'кей. Лейн, мне нужны бриллианты.

Она наполнила кружку кофе, поставила ее перед отцом, затем села и сложила руки на столе.

— Мне очень жаль, но это невозможно.

— Послушай меня! — Джек наклонился и схватил ее за руки. — Это уже не игра.

— Да неужели? А что случилось?

— Эти камни ищет Алекс Крю, будь он проклят! Он уже убил одного человека. И смерть Вилли тоже на его совести. Лейн, он может причинить тебе вред. Этот гад не остановится ни перед чем. Потому что это для него не игра, а холодный и жестокий бизнес.

— Тогда зачем ты с ним связался?

— Меня ослепило сияние! — Джек стиснул зубы, откинулся на спинку стула, взял кружку и уставился в нее. — Я считал, что смогу справиться с ним. А он считал, что сможет меня перехитрить. Сукин сын! Думал обмануть меня своими светскими манерами, вымышленными именами и льстивыми речами. Я с самого начала знал, что это за тип. Но все же клюнул на его предложение.

— Понимаю… — Лейн погладила отца по руке. Она слишком хорошо понимала, что значит быть ослеплен ной сиянием.

— Я знал, что он может выкинуть какой-нибудь фокус, но решил, что сумею справиться с ним. А потом он убил Майерса, и после этого все изменилось. Лейн, ты же знаешь, что я так не работаю. Я никому не причинил физического вреда. Ни разу в жизни. Да, конечно, я проделывал дыры в их бумажниках, уязвлял их гордость, но никого и пальцем не трогал!

— Да, я знаю, и поэтому ты не понимаешь людей, которые склонны к насилию.

— А ты понимаешь?

— Наверное, лучше, чем ты. Для тебя главное — азарт. Не столько сам размер добычи, сколько связанный с ним азарт. Сияние, — мягко повторила она. — А для таких, как Крю, главное — именно размер добычи. Нужно взять как можно больше, а если при этом кому-то придется причинить вред — тем лучше, потому что это увеличит его долю. Он не остановится до тех пор, пока не получит все целиком.

— Тогда отдай мне бриллианты! Я уведу его отсюда. Он будет знать, что здесь их нет, и оставит тебя в по кое. Ты ему не нужна. Зато мне ты нужнее всех на свете.