Прощай родной мир (СИ)

Тело уже хотело дёрнуться от боли и прикосновения к такому опасному месту, но услышав урчание, которое, казалось бы, было сравнимо с тракторным, я остановился. Меня охватило спокойствие и странное чувство. Вот взять момент, когда ты что-то делаешь, а в голову приходит осознание — вот оно! Ты сделал правильно или даже идеально.

У меня в голове было понимание, что это естественно и ни капли не опасно. Поняв это, я стал чувствовать движение в моём теле. Маленькие частицы, вызывающие раздражающее жжение, распространялись от места укуса по всему телу. Шея, плечи, голова, руки, грудь, живот, бёдра, икры и стопы. По немногу, но эти частицы, вызывая всё большее жжение, захватывали каждую часть моего тела.

Дальше больше — если поначалу это было не заметно, то чем больше частиц было во мне, тем чётче было понимание, что они вибрируют. Вибрируют в такт с мурчанием Химари, и лишь чуть позже пришло знание, что в этот же такт попадает и моё сердце. С каждым стуком сердца моё тело получало волну бодрости.

«Препятствия» — вспыхнуло в голове. Каждую волну, которая начиналась в месте укуса, чувствовал как свою конечность, и каждая из них билась о два препятствия в моём теле. Одно в солнечном плетении, а другое в предплечье, причём каждое чувствовалось иначе, нежели другое.

Если в солнечном сплетении у меня словно находился осколок чего-то твёрдого и агрессивного, то вот в предплечье чувствовалось что-то омерзительное и похожее на корни растения, которое хочет прорасти в моём теле, причём довольно успешно, ведь эти корни распространились до плеча и намеревались перейти на моё лёгкое.

Как можно скорее расстегнул чёрную рубашку и закатал рукав правой руки, чтобы увидеть неожиданное. На груди у меня появился шрам, которого до этого не было. Небольшой, не больше монеты, но его чувствовал как никогда. На правой же руке было нечто выходящее за грань моего понимания. На предплечье были несколько аккуратных отверстия, которые вызывали неожиданные ассоциации.

Наверное, смотрели фильмы про вампиров? Когда вампир пьёт у какой-то девы крови из самой шеи, у неё появляются два небольших отверстия, как обозначение произошедшего укуса. Так вот, у меня очень похожие отверстия, только с рядом отличий.

Первое отличие — отверстий четыре и видны следы именно укуса, а не мягкого погружения клыков в плоть. По-простому были следы и других зубов, которые остаются после несильного укуса.

Второе отличие — все кровеносные сосуды почернели. Если на кисти ещё можно было увидеть пару чёрных полосок, то уже всё предплечье было почерневшим. Поэтому я начал снимать рубашку полностью.

— Не надо устраивать тут стрип… — сенсей хотела возмутиться, но умолкла, стоило мне бросить рубашку на тюремное лежачее место.

Чёрные вены тянулись даже дальше, нежели я чувствовал. Они не заканчивались на плече, а продолжали идти дальше, захватывая правую часть груди, часть шеи и всем своим видом показывая, как стремились к ещё одному месту — к сердцу.

И обо всю эту дрянь бились волны частиц в моём теле, при этом начиная вызывать ответную реакцию.

«Пока ты вглядываешься в бездну, бездна вглядывается в тебя» — пришло сравнение в голову.

Чёрная жижа в моей правой руке стала размываться, словно грязь под напором воды, но ведь грязь надо куда-то девать? В моём организме она скорее разбавилась и распределилась по всему организму, вызывая болезненные спазмы во всём теле.

Осколок в солнечном плетении, ну именно так я его ощущал, начал посылать свои волны своих частиц в моё тело. Волны Химари и данного осколка были похожи, как огонь и вода. Если я думал, что частицы Химари вызывает у меня жжение, то сейчас казалось, что это чесотка, когда в то же мгновение частицы осколка чувствовались как горячий кипяток, разлитый по жилам. Каждая частица осколка была пропитана разнородной агрессией, ненавистью и чудовищной жаждой крови, которая могла вы вызывать трепет и первобытный страх, да только вот…

Страх мой того… атрофировался, причём давно, ведь годика четыре уже прошло точно.

По сравнению с ними, частицы Химари несли спокойствие, уют и… радость? Не могу что-то близкое помимо этого подобрать. Противостояние всё усиливалось и становилось понятно, что осколок отвоёвывает место в моём теле и не планирует останавливаться.

Сколько так продолжалось, сказать, увы, не могу, ибо это будет сугубо субъективно, но вскоре, стоило осколку захватить сердце, лёгкие и пробраться к голове, как меня стало клонить в сон. Последнее, что перед отключением увидел, хотя старался не падать в пучину сна, была сенсей и мои обеспокоенные сёстры Маша и Катя, появление которых я пропустил.

***

— Просто превосходное утро! — сарказм, с которым Мария Нестлавская произнесла эти слова, было сложно не заметить, да даже если и был кто-то на это способный, то в данный момент находился не в зоне досягаемости этих слов.

Зато рядом находилась её сестра — Екатерина Нестлавская, которая была готова поддержать слова своей сестры, хоть и в немного меньшей степени.