Прощай, Россия!

Так или иначе, с приходом Чубайса в президентскую администрацию банки, похоже, в целом перевесили промышленно-финансовых гигантов, дав дополнительный толчок превращению российской экономики в конгломерат почти исключительно спекулятивно-финансовых интересов. Интересно мнение на этот счет Андерса Ослунда, до сих пор тенденциозно поддерживавшего Чубайса. Он, например, заявляет, что «некоторые из этих банкиров пользуются правительством как рестораном самообслуживания». И неожиданно сообщает, «что самый тревожный случай – Потанин, похоже, берущий по миллиону долларов зараз«98. Разве Ослунд и Чубайс поссорились? Всего лишь год назад наш Ослунд уверенно воспевал «российскую нормальность» в «Вашингтон пост«99. Этим он отличается от Джеффри Сакса, который уже в конце того года выказывал признаки кризиса, если не совести, то убеждений. Советник Гайдара в 1992 году и министра финансов Бориса Федорова в 1993 году признал, что дела в России идут худо100. А еще через несколько недель подававший такие надежды молодой человек впал в черную меланхолию, узнав самого себя в портрете хирурга, который во время операции обнаружил, что ошибся в пациенте и болезни.

Сравнение правильное: пациент был совсем не тем, за кого его принимали, а диагноз был поставлен ошибочно. Но доктора все равно решили резать. И даже после того, как «экономисты на экспорт» начали понимать, что попали впросак, им по-прежнему недостает смирения помолчать или извиниться. Сакс пишет, что реформа не пошла потому, что «ЦК КПСС, из которого вышла большая часть нынешнего руководства, был глубоко коррумпирован». Стоп, подождите. У меня два возражения. Как? Вы не знали, что Советским Союзом правит глубоко коррумпированный ЦК? Да вы что? Вы вообще отличаете, скажем, Асунсьон в Парагвае от Берна в Швейцарии? К тому же вы и в самом деле уверены, что нынешнее руководство вышло именно оттуда? Что и в самом деле «в годы распада СССР аппаратное руководство конвертировало политическую власть в финансовые рычаги зарождавшейся рыночной экономики»?

Это лишь одна из многих вопиющих глупостей, все еще имеющих хождение. Но для хирурга, оперирующего пациента, это не оправдание. К тому же глупость легко разоблачить. Ведь если «аппаратные руководители» в свое время ухватились за рычаги власти, то должны по-прежнему ими двигать. Где же они? Некоторые на виду, в правительстве. Но их мало и, за исключением Черномырдина, они не столь могущественны. Как мы уже говорили выше, создается впечатление, что они скорее перешли на службу к подлинным гигантам. Большая часть «аппаратных руководителей», напротив, была сметена прочь в первые два года. Невооруженным глазом можно заметить, что в мире финансов царствуют сорокалетние. Десять лет назад они еще были юнцами, в лучшем случае низовыми комсомольскими руководителями.

Хотите проверить? Посмотрим на биографии «семерки». Самый старый – Березовский (51 год). За ним следуют 44-летний Гусинский, 43-летний Смоленский, два 42-летних, Авен и Виноградов, молодой человек 36 лет (Потанин) и 33-летний юнец Ходорковский. С политической точки зрения только Ходорковский и Смоленский имеют какое-то отношение к комсомолу, в котором они занимали второстепенное положение на уровне первичек. Остальные пятеро не имели ничего общего с политикой. Это средние кадры науки и производства или же вовремя вскочившие на поезд студенты.

По правде говоря, нетрудно отыскать и противоположные примеры, вроде Вяхирева. 62 года, бывший директор завода, заместитель министра газовой промышленности СССР, ныне председатель совета директоров РАО «Газпром». Или Яков Дубенецкий, 60 лет, сделавший всю свою советскую карьеру в стенах «Промстройбанка» (в то время его называли «Министерством по инвестициям») и ставший теперь его президентом.

Им определение, данное Саксом, подошло бы, но с существенными поправками. Их также нельзя назвать «аппаратными руководителями», они принадлежали к низшему и среднему звену. К тому же можно сказать, что они внесли свой вклад в нынешнюю катастрофическую ситуацию, но нельзя утверждать, что ответственность лежит только на них и что именно они пустили ко дну реформу. Которая, разумеется, по мнению Сакса, восторжествовала бы, если бы дали дорогу новому поколению. Мы уже увидели, что новые не намного лучше старых (смотри карьеры Потанина и Березовского, протекавшие в паразитическом симбиозе с государственными структурами, основанные на старых советских внешнеторговых организациях). Проблема в том, что любая попытка реформы должна была отталкиваться от конкретных условий данной страны. К которым относятся и люди, призванные воплощать ее в жизнь. Изумление Сакса после «сюрприза» с неадекватными исполнителями совершенно неуместно. Оно лишь подтверждает, что авторы реформы не знали, с кем и с чем имели дело. Их объяснение провала одновременно ошибочно и неприемлемо. Остается только надеяться, что их больше никогда не пригласят работать в России.