Прощай, СПИД! А был ли он на самом деле?

Прошло четыре года с момента нашей первой встречи. Четыре года прекрасных и ужасных отношений, ставших скрытными и непристойными из-за одного случая. Я не хочу изображать это по-другому. Независимо от того, что я говорю или что я пишу тебе, я должен стыдиться даже смотреть тебе в лицо и не сметь просить о свидании, пригласить пообедать, или, того хуже, заняться с тобой любовью.

Я хочу, чтобы ты мне верила, я именно это чувствую, особенно последнее время. Если ты спросишь меня, что случилось и о чем я думаю, когда я молчалив и невесел, что у меня на душе? Всегда одно и то же. Я хочу сказать тебе, что я тебя люблю и желаю тебя, но я не могу произнести ни слова, когда мы встречаемся. Я хотел бы быть другим при каждой нашей встрече. Вот как я живу, и вот каким я научился быть, как искренни мои чувства к тебе, потому что я люблю тебя, хочу тебя и скучаю по тебе. Возможно, ты скажешь, что это наглость с моей стороны даже писать тебе эти глупости, но мне не легко остановиться. Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы все было иначе, или, по меньшей мере, чтобы кое-что не случалось. Ты была великой любовью всей моей жизни. Сейчас это уже не то, что было, не то в любом случае. Не так, по крайней мере, как было не так давно. Но при каждой нашей встрече я вижу, что ты не винишь меня.

Но все же, каждый раз при наших встречах я становлюсь словно безумный, две стороны борются внутри меня, и ни одна не может победить. В такие моменты я вспоминаю об игре в крестики-нолики. Ты когда-нибудь играла в нее в детстве? Это очень скучная игра, в которой никто не может победить. Ее можно сравнить с моим психологическим состоянием каждый раз, когда я думаю о тебе. Любовь и стремление с одной стороны, эйфория, другими словами, и отвращение к самому себе – с другой.

Будучи не в силах делать что-либо другое, я часто мечтаю о прошлом и о том, как у нас с тобой все могло бы быть. Именно в этот момент я начинаю плакать, меня охватывает ярость – я хочу разбить себе голову о стену и, в то же время, я бы хотел просто позвонить тебе и говорить тысячи ласковых слов, нежных и пустяковых. Но я никогда этого не сделаю, а буду только мечтать…

И теперь, держа это письмо в руке, я перечитываю слова: «Скрытность и непристойность» – вот как он описал то, что произошло в нашей жизни. У меня было подобное чувство, но я не могла этого выразить. Димитрий умер от СПИДа намного позже, я узнала об этом, когда проходила курс анти-ретровирусной терапии. В течение многих лет я считала, что его убил вирус ВИЧ, так было до тех пор, пока «Х», мой друг, пожелавший остаться анонимным, не написал мне: