Прощай, Виктория

Казалось бы, инцидент был исчерпан. Вика больше ни разу не напомнила Лиле о том, что произошло в тот день. Но с тех самых пор, вот уже почти месяц, у Лили портилось настроение, когда она вспоминала об этом случае. Каждый раз, когда Вика проходила мимо неё, или просто о чём-то шепталась с одноклассниками, Лиле казалось, что она сейчас выдаёт её секрет. Поначалу она была очень благодарна Вике за её поступок, но со временем её начало угнетать ни на чём не основанное ощущение зависимости. Ей казалось, что Вика в любой момент может всем рассказать о её страшной тайне, тем самым опозорив Лилю на всю оставшуюся жизнь. Она сама не заметила, как чувство благодарности трансформировалось в её душе в настоящую ненависть и страх, который просто парализовал её неокрепшее сознание. Вика начала казаться ей непрерывным источником угрозы, который мог разрушить всю её дальнейшую жизнь.

Наши дни.

Иван Николаевич Волков жил в небольшом частном доме на окраине города. О встрече с ним мы договорились накануне. Саша предупредил Волкова о моём звонке, поэтому в телефонном разговоре он был со мною очень доброжелателен, и быстро согласился побеседовать со мною лично. Встретил меня Иван Николаевич очень приветливо.

– Проходите, милая барышня, – сказал он, открыв мне дверь. Это был невысокий и крепкий мужчина лет шестидесяти пяти с низким, звучным голосом. Он проводил меня в свой холостяцкий, но чисто убранный дом. Мы уселись на небольшой кухне, где хозяин разлил нам в чашки крепкий, только что сваренный кофе.

– Ну, что же, спрашивайте, – сказал он, внимательно глядя на меня. Чувствовалось, что он рад предстоящему разговору, который должен был вернуть его в годы службы в органах.

– Как вы уже знаете, я хотела бы поговорить с вами о деле почти двадцатилетней давности.

– Да, Саша сказал мне, о чём пойдёт речь. Надо же, обнаружили всё-таки останки несчастной девушки! – задумчиво произнёс мужчина, – И как такое могло случиться, ума не приложу. Ведь мы тогда с группой прочёсывали местность, но тело обнаружить нам так и не удалось. На реке работали водолазы, и тоже безрезультатно. Я хорошо помню тот случай, дело было достаточно громким. О пропавшей девочке тогда часто говорили в новостях, да и много слухов ходило тогда по городу. Местные сплетницы болтали, что, может быть, сбежала она просто из города с каким-нибудь заезжим кавалером. Только глупости всё это, не соотносился такой поступок с психологическим портретом пропавшей. Она была серьёзной девочкой, хорошо училась. Предстояли выпускные экзамены, куда бы она побежала в такой период? Мне с самого начала было ясно, что с нею случилось плохое. Да и все, кажется, так думали. Помню её несчастную мать, на ней лица от горя не было.

– Вы опрашивали ребят, присутствовавших на той вечеринке. Как вам показалось, их показания были достаточно правдивы?

Иван Николаевич на секунду задумался, как-бы мысленно возвращаясь в то время.

– Знаешь ведь, класс тот был особенный. Ребятишки сплошь важных людей учились.

Только одна эта девочка пропавшая, Вика, выбивалась из общей массы. Она была из простой семьи, ну, это ты знаешь. И ещё один паренёк, кавказец по происхождению. Сейчас точно и не вспомню его фамилию. У него отец киоск фруктовый на рынке держал, то есть тоже не из богатеев. Так вот, детки эти все, в основном, непростые были. Помню, что при общении с ними у меня оставалось ощущение, что все они что-то недоговаривают. А поймать их на лжи было невозможно, поскольку все они давали схожие показания, не противоречащие друг другу. Все, как по писаному, объясняли, что вечеринка их была мирной, никаких конфликтов у Вики с её участниками не было. Пила, танцевала вместе со всеми. Несколько раз отходила от компании, пару раз не одна. И, главное, ведь выпивали, шум, гам. Один одно мог не увидеть, другой другое. А у этих так слаженно всё получалось.

– Думаете, что ребята сговорились давать одинаковые показания? – спросила я напрямую.

– Да, у меня в тот момент сложилось такое мнение. Но доказать этого я не мог. Просто ощущение опытного сыщика, что всё неестественно идеально и слажено у них выходило. А когда так идеально, тут и ищи подвох.

– Но ведь подростки, наверное, были потрясены этим событием? Не каждый же день у них случались такие ЧП? – спросила я.

– Конечно, дети есть дети, кем бы ни были их родители, всё равно им было страшно, они переживали. Кто-то мог лучше спрятать свои эмоции, кто-то хуже. Подруга была у неё близкая в классе, Алёна, кажется, так она слёз сдержать не могла, так сильно горевала. И парнишка тоже сокрушался не меньше.

– Стас Левченко? Она же с ним встречалась.

– Нет, другой. Мишей его звали, как сына моего, поэтому и запомнил. Он прямо как маленький расплакался, когда я его допрашивал. Всхлипывал горько так, и слёзы по щекам растирал. Он вообще казался как-то младше своих ровесников.

– Одноклассники говорят, что Миша Савкин был давно влюблён в Вику.