Читаем Прощай XX век (Память сердца) полностью

Я хочу, чтобы мой читатель ощутил, что жизнь прекрасна всегда и что это одновременно дар Божий и испытание. Стоит только попробовать вспомнить хоть что-нибудь из самого далекого прошлого, и воспоминания потянутся одно за другим, и вспомнятся события, впечатления, краски и запахи, которые, казалось бы, пролетели мимо и канули в забвение…»

Или вот такое:

«Мне всегда везло на друзей. Одни появлялись и вставали рядом со мной, переплетая свою жизнь с моей, становясь частью меня, иногда становясь ближе родственников. Другие проходили рядом, по касательной линии, как космические тела, выходящие на мою орбиту, но потом, притянутые более крупными планетами, отрывались и удалялись от меня в иные миры. Дружба — это любовь без страсти, чистое пламя, в котором не сгорают и не коптят, а дарят друг другу свет и тепло».

И это в наше-то, как говорится, «мультимедийное» время!

Не случайно, наверное, считается, что в провинции, в тишине, люди умеют «остановиться, оглянуться» и, как отражение в чистом пруду, узреть главное.

Повесть Андреевой читается легко. События набегают ненавязчиво, как волна на речной песок, ими можно любоваться:

«Я где-то слышала, что человек начинает помнить себя с трех лет. Мое первое воспоминание приобрело форму зрительного образа. Там, где я была, мерцал неяркий темно-красный свет. Через много лет я рассказала об этом маме, и она вспомнила, что… в Польше, где я родилась после войны и росла первые полтора-два года, в доме, где мы жили, на окнах висели вишневые шторы из тяжелого шелкового бархата. Их задергивали днем, чтобы свет не мешал мне спать».

Очень наблюдательно, «вкусно» описывает автор самые прозаические вещи, десятилетиями сохраняя свежесть восприятия:

«…Молоко на рынке было цельное, неснятое (значит, с него не были сняты перед продажей сливки) и по этой причине необыкновенно густое, жирное и желтоватое на вид. Молочницы наливали его в вашу трехлитровую банку похожим на высокий стакан старым алюминиевым литровым ковшиком на длинной изогнутой ручке. Они доставали молоко прямо из бидонов (круглых высоких канистр) с потертыми и неровными от постоянной перевозки боками, тоже сделанных из алюминия. Молоко часто было еще теплое, и бидоны отпотевали чистыми капельками воды сверху донизу… Был там удивительно вкусный сладковатый, чуть розовый творог из томленого в русской печи молока. В густой без примесей сметане ложка стояла, и этим определялось ее качество».

А как прелестны описания Тарногского деревенского языка!

«Лони ходила под угор губину сбирать, да ницево не насбирала». Поняли? Я — нет. А Татьяна Андреева вам объяснит: слово «лони» означает прошлым летом, «угор» — холм, а «губина» — грибы для засолки (волнушки, путники, грузди). И в самом деле, край волнушки или груздя похож на вывернутую губу!

Проходят перед мысленным взором её спутники жизни, друзья, жизнь вологодских вузов второй половины XX века. Трогательно-психологичен образ отца — военного человека, командира, привыкшего к послушанию, уважению и вдруг оказавшегося не у дел. И семье-то он вроде уже в тягость… А умер — и, оказывается, огромная часть жизни близких оборвалась вместе с ним.

Недостатком мне кажутся некоторые длинноты, а также — когда автор переходит на специфический язык, например: «Слева от нас была женская комната, самыми яркими ее представительницами мне казались…» С другой стороны, повествование ведётся от имени научного работника, и такой стиль здесь естественен. Опытный профессионал мог бы намеренно его использовать, чтобы ввести читателя в нужную атмосферу.

Нередко, особенно во второй половине текста, страницы начинают напоминать справочник по туризму. Порой — впечатление схематичности как от описания людей, так и событий.

И всё-таки несправедливо было бы упрекнуть Татьяну Андрееву в «альбомности». На лучших страницах это именно художественное произведение. И если уж совсем честно, то я читала это с большим удовольствием, чем иные произведения современных авторов, отмеченные престижными наградами.

С повестью «Прощай, XX век» я проживала и свою жизнь. Вы не потеряете зря время, если захотите поближе познакомиться с замечательным человеком, интеллигентным автором.


Татьяна Сопина

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное