Прощайте, глаза цвета хаки!

Осень пришла в эти края совсем недавно и теперь то и дело напоминала о себе дождем, словно пожилая родственница, которая пытается слезами обратить на себя внимание очерствевших душой и замотанных москвичей. Жанна смотрела под ноги, чтобы не шлепнуться в грязь под насмешливым взглядом Гутериева, который не отставал от нее ни на шаг.

– Согласно инструкции, – проворчал подполковник, заметив ее недовольный взгляд.

Вечером, сообразив, что вся съемочная группа осталась без обеда, Жанна попросила водителя остановить машину возле небольшого базарчика на обочине. Купив воды. хлеба и сыра, она протянула тяжелые пакеты охраннику.

– Во-первых, я с оружием и при исполнении, а, во-вторых, у нас мужчины кошелки с рынка не носят, – процедил сквозь зубы «Терминатор». Взгляд его сделался еще жестче, а на лице заходили желваки.

– Как хотите, – пожала плечами Жанна. – Я тоже тяжести не привыкла таскать, предпочитаю, чтобы это делали мужчины. Хорошо, подполковник, раз вы не хотите выполнять «женскую работу», давайте оставим эти кошелки здесь.

Жанна поставила пакеты на дощатый прилавок и, развернувшись, направилась к машине.

– С голодными журналистами будете разбираться сами, – бросила она через плечо Гутериеву.

Телохранитель издал львиный рык, подхватил пакеты с водой и снедью одной рукой и двинул за строптивым «охраняемым объектом».

Наступил третий, последний день командировки. Все журналисты успели управиться с работой до вечера. Оставалось несколько часов перед вылетом в Москву, и их маленькая «коммуна» решила отметить успешное окончание командировки. Посидеть решили в ресторанчике при гостинице. Журналисты отправились в зал, а охранники, действуя по инструкции, остались ждать их в холле.

Шумная компания с трудом разместилась за двумя сдвинутыми столами в тесном прокуренном зале. Здесь были наши бравые репортеры, прошедшие не одну и не две горячие точки, снявшие и передавшие в свои редакции не один сенсационный репортаж. Плечом к плечу за столом с ними сидели иностранные журналисты, тоже немало повидавшие на своем веку: и военные перевороты в Африке, и землетрясения в Южной Америке, и разрушительные цунами в Юго-Восточной Азии, и политические заварушки в Южной Европе.

– Ну, за успешное окончание нашей командировки! Прозет!

Рюдигер Мюнх, рыжий здоровяк из Германии, провозгласил тост и оглядел коллег, приглашая поднять бокалы.

– Уррра! – заорали луженые репортерские глотки, и веселая пирушки помчалась вскачь, как застоявшаяся в конюшне молодая лошадка.

Вскоре разноязыкая речь заглушила остальные ресторанные звуки. Каждый старался перекричать других, чтобы рассказать свою «потрясающую историю», случившуюся с ним в одной из бесконечных командировок.

– Предлагаю тост за нашего доброго ангела Жанну, благодаря которой мы хорошо и плодотворно поработали!

Американец Джимми сделал нетвердый шаг вперед и попытался обнять Жанну, но вместо этого опрокинул на скатерть бутыль с красным вином.

– Эй, полегче, это вам не в Ираке! – крикнул с другого конца столика оператор Муса Каримов. Он тоже изрядно принял на грудь и решил поставить янки на место.

– Повтори, что ты сказал? – тихо попросил Джимми. Лицо его побагровело и стало ярче пятна, медленно растекавшегося по белой скатерти.

– Хочешь, чтобы я повторил? Что ж, повторяю: ты тут не в Ираке. И не в Югославии. – отчеканил Муса. Когда он нервничал, в его голосе появлялся легкий восточный акцент.

Ваза с фруктами, пролетев над столом, разбилась в нескольких сантиметрах от лица Мусы. Тот напружинился и мягко, как пантера, в один прыжок оказался около Джимми и Жанны.

– Эй, ребята, а как же тост? Джимми предложил выпить за меня! я ведь могу и обидеться – театрально возмутилась Жанна, пытаясь все свести к шутке, но ее никто не услышал.

Муса с размаху ударил Джимми в лицо. Огромный американец издал хищный звук, распрямился, схватил тщедушного Мусу за карманы жилетки и с глухим стуком припечатал к стене. Джимми случайно задел Жанну плечом, и она тоже больно стукнулась о стену.

Муса что-то гортанно крикнул, и местные джигиты, до этого спокойно сидевшие за дальним столиком, поднялись с мест и медленно двинулись к ним.

– Гутериев! На помощь! – закричала Жанна во всю мощь своих легких, заглушив и ресторанную музыку, и крики разгоряченных водкой коллег, и гортанные возгласы джигитов.

– Всем занять свои места! – рявкнул Гутериев, стремительно продвигаясь к сдвинутым столам. Он появился в зале так стремительно, что Жанна не сразу его заметила. Джигиты нехотя вернулись на свои места, репортеры растащили по разным углам Мусу и Джимми.

Жанне стало неловко. Ее страх и ее крик были неадекватны рядовой разборке перепивших мужчин. И чего она так разоралась? Нижняя губа ее дрогнула. Еще чуть-чуть, и она заплачет. Только этого сейчас не хватало! Она не маленькая девочка, взвалившая на себя непосильный груз, а ответственный работник гуманитарной миссии! Ей положено сохранять лицо в любой ситуации.