Прощайте паруса

Да, отплавался Дорофей Киндяков. Фельдшерица Любовь Павловна, тоже постаревшая за последние годы, седенькая, маленькая, воплощение доброты и отзывчивости, выслушала старого морехода и дала ему направление в Мезень. Врач-окулист районной поликлиники расспросил Дорофея, что, да как, да когда, долго рассматривал его глаза с помощью зеркальца, заставлял вслух читать через разные линзы буквы на таблице и выписал ему очки для дальнозорких, а на солнце рекомендовал носить дымчатые. Кроме того, дал ему рецепт на капли. - Глаза надо беречь, - назидательно сказал врач на прощанье. - Не перенапрягайте их, избегайте прямого солнечного света. А плавать вам больше не надо. Вы ведь уже на пенсии? Ну вот. Зачем же плавать? Совсем можете остаться без глаз... В аптеке Дорофею дали капли, пипетку, темные пляжные очки. А нужных линз для других очков не оказалось, и ему посоветовали заказать их в Архангельске. Дорофей вовсе приуныл: "Вон какое худое зрение! Даже очков для меня нет..." Через знакомых он заказал очки в областном центре, а потом пришел к Ивану Климцову. - Придется, Иван Данилович, уходить мне с "Боевика". Врач не велит плавать: глаза плохи... Климцов посочувствовал ему. - Кого назначим капитаном? - Андрюху. Он пить бросил, а моряк толковый. Климцов согласился не очень охотно. - Ладно, быть по-вашему. Только не обижайтесь, при первом же замечании я руль у него отберу. - Это самой собой. А пока пусть плавает. В конце концов сколько можно ему гусарить? Передав Котцову, как положено, судно по акту, Дорофей напутствовал старого товарища: - Плавай, Андрей. Гладкой тебе поветери! И смотри не сорвись! Иначе тебе веры не будет. - Не сорвусь, - твердо сказал Котцов.

...Беда не приходит одна. Очень сильно захворала жена Дорофея Ефросинья. Она слегла в постель, жалуясь на сердце, на головокружение, и больше не поднялась. Любовь Павловна старательно лечила ее уколами, каплями, пилюлями. Дорофей ходил как в воду опущенный. - Кажись, приходит мой час, Дорофеюшко, - словно извинялась жена, будто в чем-то была перед ним виновата. - Да что ты! И думать об этом забудь! - Дак ведь годы... Годы-то подошли. Ох, господи... Ночами Дорофей почти не спал, лежа на печи, на теплых кирпичах, и все посматривал на кровать Ефросиньи, на ее бледное лицо с заострившимся носом. Однажды видя, что муж не спит, Ефросинья попросила: - Принес бы, Дорофеюшко, божью матерь с младенцем. Поставил бы так, чтобы я ее видела... Он послушно спустился с печки, отыскал в горнице икону и поставил ее на стул рядом с кроватью. Ефросинья умиротворенно вздохнула и смежила веки. Дорофей склонился над ней - дышит. "Слава богу, спит", - успокоился он и полез на печку. Сон его сморил, и он проспал до утра. А проснувшись, тотчас заметил, что одеяло на груди жены не шевелится, как обычно, а глаза Ефросиньи глядят прямо в потолок. Дорофей плохо помнил, как свернулся с печи, как в страхе отнял руку от холодного лба жены, как слезы потекли по его щекам... Ефросинья умерла так же тихо, как и жила.

2