Прощальная гастроль

– Может, что-нибудь случилось? – забеспокоился Влад. – Давай я выйду из метро и позвоню ей.

– Давай еще немного подождем и пойдем вместе.

Но идти никуда не понадобилось – буквально через минуту нарисовалась долгожданная персона. Таисия Михайловна выглядела так, что я ее даже не сразу узнала… Ее любимая челка „Карлсон“ на этот раз была фасона „Девятый вал“, вместо обычного хвоста блистали накрученные на бигуди и тщательно залакированные локоны. Глаза с ресницами до бровей и ярко-малиновые губы поражали воображение своей грандиозностью. Подруга претворила в жизнь свои вчерашние планы касательно миниюбки и, наплевав на май месяц все-таки отчаянно вырядилась: короткая джинсовая юбка, не первый год валявшаяся на антресолях платяного шкафа (мне она была велика, а Тайка в нее еле втискивалась и боялась, что если присядет – юбчонка треснет по всем швам), толстые черные колготки, чтобы, значит, попу случайно не простудить, ботинки на каблуках и моя старая, вытертая во всех местах, включая труднодоступные, коротенькая джинсовая куртейка, годящаяся разве что для прогулок с Лаврентием и то, желательно, в темное время суток. Однако, Таисия почему-то сочла, что эта старая джинсовая рванина выглядит достаточно модерново, чтобы явиться в таком виде на кастинг.

– Ты чего опаздываешь?! – возмутилась я на вполне законных основаниях.

– Вот! – Тая важно ткнула мне под нос свои руки ладонями вниз.

– Что? – не совсем понимая, причем тут опоздание и ее грабли.

– Ну вот же, вот, – она зловеще пошевелила пальцами, – разуй гляделки!

Я разула и заметила разницу: подруга обзавелась длинными прямоугольными малиновыми, под цвет помады, ногтищями.

– Ты что, ходила в салон наращивать когти? – я малость занервничала, пытаясь сосредоточиться и вообразить, сколько денег она могла ухлопать на эту процедуру.

– Нет, я просто сходила, купила, наклеила и накрасила. Но дело оказалось таким морочным и трудоемким, что я немного не рассчитала со временем. Так мы идем куда-нибудь или просто тут постоим и по домам разъедемся?

Выбравшись из метро, сразу стали приставать к прохожим с вопросами о месторасположении д.к. „Железнодорожник“. Почему-то все опрошенные указывали диаметрально противоположные направления, что заставляло нас нервничать и поминутно смотреть на часы. В конце-концов заловили милиционера, дружно запытали его „Железнодорожником“ и получили долгожданную достоверную и подробную информацию. Путь оказался неблизким, пришлось включить третью скорость и нестись на всех парусах.

Дом культуры „Железнодорожник“ оказался внушительной трехэтажной постройкой в стиле сталинского ампира. Войдя внутрь, мы сразу же уткнулись в хвост пестрой очереди, тянувшейся от входа куда-то в глубину здания.

– Вы все на кастинг? – упавшим голосом спросила Тая.

– Ага! – ответила стоящая прямо пред нами дебелая деваха в красной дутой куртке. – За мной еще две тетеньки занимали.

В препоганейшем настроении мы простояли в очереди два с половиной часа. „Две тетеньки“ так и не пришли, но это было слабым утешением. Тайка раз сто пятьдесят порывалась уйти, считая для своей величайшей персоны унизительным торчать в подобного рода очереди, но Влад всякий раз уговаривал ее остаться, мол, столько красилась-парадилась и просто так уйти, даже не попытав счастья, было бы глупо. Мучаясь от скуки, я рассматривала потенциальных киноактеров. Честно признаться, я не совсем понимала, на что рассчитывало подавляющее большинство из них? Кандидатов мужского пола было раз-два и обчелся и наш Влад смотрелся самым приличным образом, все остальные – девушки и женщины самых разных возрастов, выглядели, мягко говоря, далекими от киноискусства. Черт знает как они выглядели, если уж быть до конца честной. Таисия в своем отчаянном джинсовом прикиде на их фоне смотрелась очень даже благородно. Очередь двигалась то обнадеживающе быстро, то издевательски медленно, и к третьему часу ожидания мне практически перехотелось становиться кинозвездой, но теперь было жалко потерянного времени.

Вместе с очередью мы уже давно попали в унылый длинный коридор, по левую сторону которого шли деревянные двери с облупившимися номерками, а по правую огромные окна с желтоватыми пыльными шторами и коричневыми горшками с растительностью на подоконниках. Тоскуя и маясь, я вышла из очереди и решила немного походить туда-сюда, чтобы размяться. Слоняясь по коридору, я рассматривала одинаковые двери и хотела домой, к Лаврентию. Одна из дверей с номером 32 была чуть приоткрыта, из-за нее раздавался громкий мужской голос, и я невольно притормозила послушать, чего это мужчина раскричался. Похоже, говорил он по телефону. Вернее кричал, перемежая цензурные слова с ненормативными:

– …а мне плевать! Пускай эта шлюшка проходит пробы на общих основаниях! Если бы снимал Лидовский, то пусть бы делал, что хотел, кого хотел того и брал! А снимаем мы! Кого захотим того и возьмем! И никто нам не указ! Да пошли они…