Прощальная гастроль

А утром мы с Владиком потащились на работу. Да-да-да, сами, добровольно поперлись трудиться, решив, что раз выдался свободный от киносъемок день, лучше засветить в редакции свои портреты и не испытывать лишний раз терпение нашего взрывного сверх всякой меры начальства – оно хоть и справедливое, но очень уж строгое. Оставив Таюса досыпать и гулять с пупсом, мы напились минералки, набили рты жвачкой и поволоклись на трудовую вахту. Опоздали всего на пятнадцать минут, но, к сожалению, нарвались на плановую пропесочку коллектива. Народ в полном составе стоял полукругом посередь офиса с понурыми головами, а в центре полукруга зверствовал Конякин. Мы с Владом осторожно примостились с правого фланга и напустили на себя внимательный и виноватый вид. Пламенную речь начальства была известна наперед: мы разгильдяи, бездари, дармоеды, которым свысока наплевать на честь и совесть любимой газеты, номер горит синим пламенем, а мы и не чешемся… И тут на полуслове Станислав Станиславович заметил прибавление и уставился на покорных и трудолюбивых нас.

– А вы что тут делаете?! – задал неожиданный вопрос С.С., вперив в нас горящий взгляд драконовых очей.

– Как это? – растерялся Влад. – Мы это… на работу пришли…

– Вы же в кино должны сниматься!

Ой, что случилось с коллективом после этих слов! Головы поднялись, глаза загорелись жгучим интересом, рты приоткрылись в страстном желании задать поскорее кучу вопросов.

– У нас сегодня свободный день, – наперебой залопотали мы, – съемки завтра продолжатся, а сегодня мы на работу пришли… вот.

– Это хорошо, – благолепно кивнул С. С. – Материал про киносъемки поставим в следующий номер на первую полосу, не забудьте побольше фотографий.

Хорошо, что напомнил, а то мы второй раз на съемки забывали взять фотоаппарат. Закончив "раздавать пилюли" коллективу, Конякин удалился в свое логово с чувством выполненного долга, и соратники по желтому перу моментально окружили нас с Владом плотным кольцом и засыпали вопросами. Но мы, боясь сглазить себе всю малину, отделались общими туманными фразами, прорвали окружение и засели за работу.

День прошел в творческом запале и закончился красивыми точками в блистательных статьях. Покинув издательский дом "Комета", мы с Владиком неторопливо двинули к метро, обсуждая по пути сериал.

– Представляю, сколько денег через него отмоют, – Влад закурил. – Старые драные костюмы, дешевые съемочные павильоны, копеечная массовка – на всем экономят, даже на мелочах.

– Все равно интересно, что получится.

– Ничего хорошего, очередная дешевка.

– Да ладно тебе, можно подумать, душой болеешь за отечественный кинематограф.

В этот момент мы проходили мимо небольшого кафе бистро, и за столиком у самого окна я заметила знакомый силуэт.

– Влад, гляди, кажется, одна из наших актрис, Серебрякова… не помню, как ее зовут. Это же она?

– Ага, – пригляделся Влад, – точно она.

– Давай зайдем?

– Зачем?

– Так, просто пообщаемся.

Ну, вот хотелось мне задружить с самой настоящей актрисой, что ж поделать…

– Да ладно тебе, – Влад упорно греб к метро, – зашел человек поесть спокойно, а тут мы прицепимся, неудобно.

Я понимала, что он прав, поэтому с сожалением проводила взглядом столик за стеклом и краем глаза успела заметить, что к Серебряковой подсела какая-то женщина.

На этот раз Влад поехал к себе домой, договорились встретиться у "Железнодорожника", предварительно созвонившись друг с другом во избежание просыпа-продрыха раннего часа подъема.

И правильно сделали, что договорились о созвоне, если бы не телефон, мы бы точно проспали, потому что мой верный, но древний будильник не захотел нас будить и подло промолчал. Собирались уже без особого душевного трепета, даже краситься особо не стали – так успели разочароваться в сомнительном искусстве нашего сериала, имевшего, ко всему вдобавок, банальное до тупизны рабочее называние "Линии судьбы".