Прощальная гастроль

– Хорошо, давайте тогда встретимся на Китай-городе, в центре зала через два часа, вы как раз спокойно доберетесь. Пленка у вас с собой?

– Да-да, все при нас и в лучшем виде.

Но, до центра зала на Китай-городе мы добрались раньше, пришлось помучиться, дожидаясь нашего пунктуальнейшего детектива.

– Что-то я опять есть хочу, – сказала Тайка, страдальчески глядя по сторонам. – Курицу гриль бы сейчас с картошкой навернула…

– Дорогая, у тебя, похоже, яма желудка образовалась. Я всерьез за тебя переживаю. Если так дальше пойдет, придется обращаться в клинику, чтобы тебе засунули в желудок надувной баллон для предотвращения обжорства и ожирения.

– Это я на нервной почве! – огрызнулась обжорка. – Нервы у меня расшатались!

Ну, да-а-а-а, конечно, кто бы сомневался, исключительно на нервной почве мы с самого детства любим вкусно и обильно пожрать. А потом худеть, худеть, худеть…

Когда же, наконец, из вагона вышел знакомый серый костюм с не менее знакомым черным чемоданчиком "дипломатом", мы призывно замахали крыльями. Михал Сергеич махнул в ответ и направился к нам.

– Здравствуйте, девочки, извините, что в метро назначил встречу, но дел столько, что даже поесть некогда. Можете коротко, но ясно обрисовать, что произошло?

– Можем! – выпалили мы с подругой хором и принялись обрисовывать, поминутно перебивая друг друга. Благо, Михаил Сергеевич человек эрудированный, понятливый, поэтому без особого труда смог вынести разумное зерно из нашей сбивчивой стрекотни.

– И, в общем, вот! – подытожила я, торжественно вручая ему кассету. – Такие дела!

– Понятно, – Горбачев убрал кассету в "дипломат". – "Захаров-студия" и "Эдельвейс" – это случайно не те киностудии, на владельцев которых завели уголовные дела?

– Да-да, они самые! – синхронно закивали наши головы. – Мы по ходу следствия, успели в некоторых из этих дел покопаться, думали, убийство Анастасии как-то с ними связано. Там еще один бизнесмен есть придурочный, он через киностудии деньги отмывал, надеемся, он там много чем отличился и его обязательно возьмут за жабры. У нас к этому свой, личный интерес имеется.

– Я все понял. Прослушаю запись, пообщаюсь со следователем и свяжусь с вами.

– Мы будем очень ждать и надеяться, что гражданка Охрименко, в девичестве Серебрякова, а еще в более глубоком девичестве Сомова, понесет заслуженное наказание.

Мы вообще за торжество справедливости и за мир во всем мире. Да, да, мы такие.

– Позвоню, как только хоть что-нибудь прояснится.

На этом Михаил Сергеевич откланялся, на прощание, как обычно, попросив нас не вмешиваться, не встревать и не влезать во всякие темные криминальные истории. И мы, как обычно, пообещали этого не делать. И поехали домой с чувство не напрасно прожитого дня.

По прибытию в родные пенаты, расцеловали дорогого Лаврентия и я незамедлительно бросилась к письменному столу, на ходу сообщив Таисии, что готовка еды и прогулка с Лавром сегодня полностью ложится на ее хрупкие девичьи плечи.

– Сена, ты фашист! – было мне ответом.

– Обзывайся как угодно, – я включила компьютер, – у меня работы неподъемно скопилось, успеть бы до утра нащелкать все, что было обещано начальству. Не то завтра меня выведут во двор, поставят к стенке и скомандуют: "Пли!" И будь добра, завари мне кофейку для улучшения мозговой деятельности.

Сердито бормоча под нос: "Ишь, какой нынче фашист пошел, кофейку ему еще подавай!", подруга дней моих суровых потопала в пищеблок.

Главный материал и кучу вспомогательных статей я закончила писать только к половине четвертого утра, даже на сон немного времени осталось. Страшно представить, чтобы со мной было и когда бы я закончила дубасить по клавишам печатной машинки, не подари мне Владик компьютера… Милый, милый добрый Владик! Счастье, что и в нашу деревеньку Большие Брызги пришел технический прогресс, вот еще бы мобильником разжиться и окончательно окультуримся. Сбросив на дискету драгоценный материал, я прилегла на диванчик рядом с безмятежно похрапывающей подругой, дала себе установку проснуться ровно через три с половиной часа и отключилась.

И ведь проснулась ровно через три с половиной часа безо всяких будильников! Ну, чем не Штирлиц? Даже выспаться умудрилась. Понимая, что в столь ответственный день я не имею права опаздывать ни на минуту, лучше даже приехать пораньше, чтоб уж выслужиться, так выслужиться, я торопливо проглотила чашку кофе, оделась, чмокнула Лавруху в кожаный нос, сказав, что гулять его поведет Тая, чтобы он ее будил, не стеснялся, и помчалась в родимую редакцию.