Прощальное эхо

Неожиданно приближающиеся к двери шаги Тома она вдруг услышала так ясно, словно и не спала совсем. Услышала, удивилась и даже немного испугалась. Муж для занятий любовью всегда выбирал совершенно конкретное время — самое начало ночи, когда они только-только успевали разойтись по своим спальням. Она обычно еще стояла в бюстгальтере и плавочках, намереваясь переодеться в пижамку или ночную сорочку, когда раздавался деликатный стук в дверь, и на пороге появлялся несколько смущенный Томас. Как он умудрился в свои сорок лет сохранить стеснение, присущее юнцу, Оксана понять не могла, да в общем-то и не стремилась. И только каждый раз, когда муж, придавив ее к кровати, традиционно раздвигал своими круглыми и тяжелыми коленями ее ноги, думала: правда или нет то, что он рассказал ей во время их второй или третьей, еще довольно яркой и немножечко сумасшедшей близости? Тогда Том ляпнул, что как-то в Париже воспользовался услугами проститутки. Ляпнул и тут же покраснел. Наверное, он тут же вообразил, что Оксана начнет просчитывать ассоциации, возникшие у него в голове: постель — женщина — шлюха. Но она лишь рассмеялась звонко и безудержно и, обняв его за шею, притянула к себе… И вот теперь два раза в неделю она регулярно размышляла над одной «проблемой»: «Интересно, а с французской проституткой тоже было так? И она его ничему не научила? Только — колени вместе, колени врозь, и поехали?»

Эти его тихие, пингвиньи шаги за дверью были необычными и даже немного пугающими. Необычными потому, что степенный и благовоспитанный Том Клертон никогда бы не позволил себе разбудить жену только для того, чтобы заняться плотскими утехами. А пугающими… Оксана осторожно, чтобы не скрипнуть пружинами матраца, перевернулась на другой бок и плотнее сомкнула веки. Ей была и страшна и неприятна одна мысль о том, что мужчина сейчас будет касаться ее тела языком, руками, приникать широкой грудью, животом, тыкаться между ног возбужденной, горячей плотью. Сейчас, когда ей плохо и грустно, когда ее так обидели и расстроили, бестактно напомнив о той девочке! Ей просто не хотелось испытывать удовольствие, ну не хотелось — и все! Спокойный полумрак спальни и горькая радость одиночества — вот ее удел… А когда он уйдет, надо будет снять юбку, джемпер и колготки, не спать же в самом деле как бродяга на вокзале?

Дверь отворилась, почти не скрипнув. Оксана, старательно притворяясь спящей, слышала, как Том подошел к ее кровати, как присел на краешек, как склонился над ней. Она почувствовала на своей шее его горячее, несколько сбившееся дыхание и нервно сглотнула, впрочем, тут же выдав это за ночное и немного детское причмокивание губами. Наверное, он улыбнулся. Во всяком случае, Оксана молилась об этом. Ведь тогда умилившийся и растроганный Клертон наверняка уйдет. И он действительно встал с кровати. Но зато следующий звук не оставил сомнения в его дальнейших намерениях: с мягким вздохом соскользнул на пол небрежно брошенный на пуфик его шелковый домашний халат.

И все же Оксана упорно притворялась спящей. Том пристроился рядом и погладил дрожащей ладонью ее плечо и поцеловал ее спину. Задрав джемпер, вытащил из-под юбки шелковую комбинашку. Дальше изображать глубокий сон было уже глупо, и она, выбрав момент, когда мимо окна, громко хлопая крыльями, пролетела какая-то ночная птица, сделала вид, что проснулась.

— Ты здесь? — удивленно спросила она. — А который час? Почему я так одета?

— Ты, наверное, уснула, после того как убежала от нас с Джеймсом.

— А Джеймс, он что, ушел?

— Давно. Но не будем сейчас говорить о нем…

Том, с необычным для него волнением, одной рукой продолжал стягивать с ее бедер узкую трикотажную юбку, другой в это время поглаживая шею и грудь. Его сильные пальцы забирались под круглый, мягкий ворот джемпера, сбрасывали с плеч бретельки комбинашки и гладили, гладили нежную кожу груди и ямочку между ключицами. Оксана, прикрыв глаза, подумала о том, что муж ее при всей внешней деликатности настоящим чувством такта, увы, не отличается. Что ж, такова ее участь — быть прекрасной, немного грустной и непонятой, а значит, и сейчас следует просто покориться обстоятельствам. Она слегка приподняла бедра, позволяя Тому стащить юбку, едва слышно вздохнула и, отстранив его рукой, встала с кровати, чтобы снять покрывало и разложить подушки.