Прощальное эхо

— Я по беременности, — ответила Оксана. Ждать ей не хотелось. Все три мгновенно и обиженно насупились. И только девчонка нашла в себе силы довольно хладнокровно процедить:

— Тогда заходите сразу, как врач освободится…

Милютина освободилась минут через пять. Оксана прошла в кабинет, села на стул рядом с акушеркой и принялась внимательно рассматривать ногти на собственной правой руке. Гинекологиня беседовала со своей коллегой из соседнего кабинета.

— Нет, ну ты представляешь, — говорила она, протирая стерильной салфеточкой стекла очков, — прямо на улице к ней подошел фотограф и предложил попробоваться в модельном агентстве «Ред Стар». Мы с отцом, конечно, сначала были против, но Люська сама захотела, и теперь вот нам сказали, что у нее очень хорошие перспективы…

— Ой, не знаю, не знаю, — качала головой ее собеседница. — Сейчас развелось так много сомнительных контор, можете сломать девчонку…

— Ну ты что? Какая же «Ред Стар» сомнительная контора? Да и потом, кто говорит, что она будет заниматься этим всю жизнь? — спорила Милютина.

Речь шла наверняка о дочери гинекологини, блондинистой девчонке с маленькой головкой и удивительно длинными ногами. Она в прошлый раз заходила к матери в кабинет в белом халате, едва прикрывающем острые коленки. Красивой Люську назвать было можно с большой натяжкой. Разве что немного она напоминала ухудшенный вариант Линды Евангелисты, да и только… Впрочем, сейчас такие, худые, безгрудые, бесцветные, почему-то пользовались популярностью у модельеров и фотохудожников. И пробивались, достигали каких-то высот. А тогда, десять лет назад, даже очень привлекательной внешности оказывалось недостаточно. Впрочем, если бы тогда ее не душили светлые пионерские идеалы?.. Оксана невесело усмехнулась и перевела взгляд на зеркала и зажимы, жутковато поблескивающие из-под медицинской салфетки.

— Кстати, какая у тебя красивая пациентка сидит, — собеседница Милютиной неожиданно, широким жестом сеятеля, указала в ее сторону. — Вот бы тебе спросить у нее, хотела бы она для себя избрать профессию манекенщицы?

— Мне у нее хочется спросить, — гинекологиня снова водрузила очки на нос, — почему она на весы не становится и почему на прошлой неделе анализ не сдала?

— А, ну все, не буду вам мешать, — соседка-врач поспешила к дверям, а Оксана, постаравшись придать своему лицу выражение полной невозмутимости, спокойно произнесла:

— Потому что я решила делать аборт…

Акушерка за столом на секунду оторвалась от своих бумажек и осуждающе вздохнула, а Милютина подвинула к себе ее карту и календарик.

— Долго думала? — спросила она наконец.

— Что? — не поняла Оксана.

— Я говорю: долго думала?.. Мы с тобой определили примерный срок двенадцать недель, но, судя по матке, там может быть и больше… И не надо мне говорить, что ты все считала. Знаю я таких счетоводов!.. Ребенок-то там уже с ушками и ножками, уже ручками шевелит и все чувствует. И вообще у нас аборты разрешены до двенадцати недель. До, а не после… Ты что, прямо сейчас бегом полетишь в операционную ложиться на стол?

— А хоть бы и так!

— Что значит «хоть бы и так»? — взвилась Милютина. — Наверное, с мужиком своим поссорилась? Как поссорилась, так и помиришься! Ребенок-то почему страдать должен?

— Я делаю аборт, чтобы никто не страдал, — Оксана провела дрожащей рукой по щеке и губам. — И вообще если вы не хотите дать мне направление, я пойду в любую платную клинику…

Колени ее мелко дрожали, как в школе перед вызовом к завучу, перед глазами почему-то возникали то растерянное лицо Андрея, то розовая грудь Клертона.

— Ладно, — гинекологиня еще раз взглянула на нее как на государственную преступницу и достала из пластмассовой подставки на столе какой-то бланк. — Я пишу тебе направление на УЗИ. Иди, уточняй срок, а дальше будем думать, что делать.

В том, как она швырнула ей через стол уже заполненную бумажку, было что-то даже более унизительное, чем в мгновенном взгляде, которым ее проводила гостиничная дежурная по этажу…

В кабинете ультразвука пожилой дядечка с остатками кудрей на макушке долго и тщательно смазывал Оксанин живот голубым гелем, потом подсел к экрану и начал водить от ребер вниз насадкой, похожей на душ с гибким шлангом. Ей было немного щекотно и тревожно. Врач что-то удовлетворенно мурлыкал себе под нос, то замирая со своим «душем», то продолжая описывать им круги.

— Фотографию, так сказать, будущего ребенка хотите? — поинтересовался он, не отводя взгляд от экрана.

— Нет, — отозвалась она. — Да там все равно еще ничего не видно…

— Ну как хотите, — миролюбиво произнес врач. — Так, Тамара Васильевна, записывайте. Расположение плаценты нормальное… Количество вод нормальное… В полости матки один живой плод… Длина бедра…