Прощальный поцелуй Греты Гарбо

– Мой драгоценный друг, знайте, что я всецело принадлежу вам! – Григорий изъяснялся несколько экзальтированно, однако по его внимательному, холодному взгляду было понятно, что это всего лишь галантность.

– И все-таки?

– Лишь только найду свободное время, и мои помощники тотчас вас известят. – Он вытащил оранжевый платок с вышитым вензелем и вытер вспотевший лоб. – Весьма печально, что не все собрались…

– Вы про Ольшанского?

– Кажется, он должен был сидеть за вторым столом.

– Я видела его.

– Неужели?

– Он говорил с портье.

Григорий поднял брови и заинтересованно склонил голову набок:

– В нашей гостинице?

– Да-да, это было в фойе.

– Отчего же он не пришел на игру?

– Откуда мне знать… – сказала дама в «Картье».

Тем временем на открытую веранду переместилась большая часть участников игры. Катерина, Марго и Лионелла расположились в плетеных креслах и, потягивая сухое вино, делились впечатлениями.

– Вы заметили? За вторым столиком были двое: Милена, жена Полторацкого, и Калмыкова с Первого канала, – сказала та, что была в голубом – ее звали Катерина.

– Третий – Кира Ольшанский, – ответила Лионелла. – Но он не пришел.

В разговор вмешалась Марго:

– Слышала, в последнее время Кирилл много пьет.

– Ольшанский всем должен денег. Как говорит мой муж: это – плохая тенденция. – Катерина расправила шлейф плиссированной юбки. – Уму непостижимо, как можно было промотать такое наследство.

Лионелла расщелкнула сумочку, достала янтарный мундштук и вставила в него длинную сигаретку. Ее тонкие пальцы двигались чуть замедленно, движения были вычурными и одновременно простыми. Она закурила и проговорила между затяжками:

– Все дело в том… Что наследство досталось ему слишком легко.

– Сколько Ольшанскому лет? – поинтересовалась Марго.

– Около сорока, – ответила Лионелла.

– Нужно заметить, что он – красавчик. То есть я хотела сказать – стильный мужик.

– На любителя, – поморщилась Катерина и, проводив взглядом какую-то пару, заметила: – Не понимаю, для чего богатые мужики женятся на страшненьких.

– Чтобы родилась такая же страшная дочь, и кто-то женится на ней по расчету, – сказала Лионелла и нехотя обронила: – Полнейший вздор… Зачем искать изъяны там, где их нет?

– Ты про Кирилла?

– Нет. Я про тебя. Никто не виноват, дорогая, что твой муж так нехорош собой.

– Ты… ты… – Катерина нервно задышала и подняла глаза к небу, пытаясь унять подступившие слезы.

– У тебя сейчас тушь потечет… – сказала Марго.

Лионелла потушила сигарету и спрятала мундштук в сумочку.

– Не терплю глупость. Это выводит меня из себя. – Она встала с кресла. – Хочешь быть стервой – учись. В противном случае лучше сменить амплуа. Приятной вам ночи. Я, пожалуй, пойду к себе в номер.

Лифт был занят, и Лионелла поднялась на третий этаж по лестнице. Была полночь, и коридор, устланный ковровой дорожкой, был пуст.

Она бесшумно дошагала до двери, отомкнула ее ключом и вошла в номер. Включив свет, повела носом, уловила незнакомый запах, склонилась, чтобы расстегнуть ремешки туфель, но вместо этого подобрала с ковра зеленую стеклярусную трубочку.

В нескольких сантиметрах от первой лежала вторая, чуть дальше – третья. Последнюю стекляшку Лионелла обнаружила у двери смежного номера. Немного помедлив, она прошла в спальню, открыла шкаф и передернула вешалки, на которых висела одежда. Не обнаружив того, что искала, Лионелла повторила все в обратном порядке, но результат оказался тем же: гипюрового платья, расшитого зеленым стеклярусом, в шкафу не было. Конечно, она могла бы забыть его дома, в Москве, если бы не купила только вчера, когда приехала в Питер.

Лионелла подошла к телефону, взяла трубку и дождалась, когда ответит портье. Но, когда тот ответил, в голову пришла идея получше, не реализовать которую она не могла из-за врожденного любопытства.

– Простите, – сказала Лионелла и нажала отбой.

Спустя мгновение она уже стояла у двери, ведущей в соседний номер, взялась за ручку, и дверь вдруг распахнулась. Радость подтвердившейся догадки испортило удивление: несколько часов назад, уходя на игру, она торкнулась в эту дверь, и та была заперта.

На этот раз Лионелле было что рассказать портье. Она позвонила на ресепшен:

– Прошу зайти в триста двенадцатый.

– У вас что-то случилось? – поинтересовался портье.

– Когда придете – увидите, – ответила Лионелла.

Решив сначала дождаться портье, она все же не выдержала и вторглась в соседний номер. Смириться с банальным воровством в дорогом отеле она не могла.

В прихожей Лионелла услышала звук льющейся воды, доносившийся из ванной. Потом увидела на полу зеленый стеклярус. Следуя от фрагмента к фрагменту, добралась до двери спальни и приоткрыла ее. Там, в разобранной постели, лежал молодой мужчина, одетый в ее зеленое платье…

– Черт бы вас побрал! – воскликнула Лионелла, но тут же услышала за спиной:

– Извольте объясниться! Зачем вы пришли?

Обернувшись, она увидела Григория, который в чем мать родила стоял посреди гостиной.

– Это лучше вам объяснить, зачем ваш приятель украл у меня платье.

– Да вы рехнулись, голубушка… Или употребили наркотик?

В комнату заглянул портье: