Прощальный танец (СИ)

— Ты всё ещё готов утопить этот мир в крови, ради меня? — Рена не смогла скрыть своей печали.

— Всегда!

— Но что, если я скажу, что мне нужно другое. Ты готов это исполнить? — со всей серьёзностью заявила она и посмотрела прямо ему в глаза.

Он не отвёл взгляда, устояв перед её решимостью.

— Только скажи. Я сделаю, что угодно!

— Прекрати кормить Тьму невинными жертвами и отныне добивайся желаемого сам! Ты готов пойти на это?

Дарк без колебаний кивнул, продолжая во все глаза взирать на неё, словно на божество. Ещё никогда в его взгляде не было столько обожания и преклонения. Сердца Рены наполнились ответным чувством, сильным, страстным и решительным. Она запустила руку в его шевелюру, а затем вытащила серебряный волосок. Натянув его наподобие струны, Рена провела по нему пальцем, вызывая тонкий мелодичный звук. Глаза Дарка округлились от ещё большего ошеломления.

Свечи вспыхнули ярче и затрещали, наполняя пустующий зал причудливым ритмом. Ветер пробрался в оставленную дверную щель и взвился под купол. Встревоженные его появлением в мавзолее задрожали колокольчики, издавая нежные, волнительные переливы. Им в такт игриво зазвенели браслеты на руках и ногах Рены. Она скинула с себя плащ и, оставшись в почти невесомом полупрозрачном платье, похожем на туманную дымку, выпорхнула в центр зала, подобно бабочке. Её движения были легкими и трепетными, но в них таилась глубокая чувственность и скрытая страсть.

— Ты же не могла… — Слова сами сорвались с губ Дарка. Он не мог не узнать Танца Любви, хотя никто прежде не исполнял тот ему. Его старшие жёны исповедовали иные культы, в которых не было места для подобных чувств.

Воздух наполнился пьянящей сладостью, а в теле появилось волнительное томление. Рена продолжала кружиться и будоражить сознание совсем размякшего Дарка. Перед его глазами всё сливалось воедино: колыхание ткани, призывные изгибы просвечивающегося через неё тела, и звенящий шелест колокольчиков. Она же, погрузившись в водоворот плавных, исполненных пылкостью и лаской движений, видела финал. Смутные образы будущего, смешиваясь с прошлым, врезались в настоящее.

— Зачем тебе моя душа? — Полоз тщетно попытался отпрянуть от неё, но Рена удержала его голову, не давая тому сбежать. — Не лучше ли мне упокоиться с миром?

— Я не смогу станцевать то, чего от меня ждут, — призналась она. — Но я попробую исполнить кое-что другое. Твоё тело уже не спасти, однако ты всё ещё можешь получить другое.

— Хочешь, что я уподобился той твари, что захватила тебя?

— Нет, есть иной способ. Ты готов рискнуть?

— А как же он… Что ты собираешься делать с ним? — В голосе Полоза зазвучало беспокойство. — Он ни за что тебя отпустит!

— Посмотрим, возможно, его привлечёт то же, что я предложила тебе…

— Он слишком гордый для этого… — посетовал Полоз, закрывая глаза. Жизнь стремительно угасала в его теле.

— Гордый, но не глупый, — втягивая его душу, заметила Рена, и её затуманенный взгляд устремился вдаль, туда, где в расписной ало-золотой комнате стояли две колыбели. Она склонилась над одной из них, и ей навстречу потянул крохотные ручки новорожденный малыш. Его глаза были светлыми и чистыми, похожими на драгоценные изумруды, а волосы золотисто-рыжими, словно пламя костра. Малыш без конца улыбался и отличался завидным спокойствием.

— Ты уже придумала им имена? — Дарк подошёл к колыбели и приобнял Рену.

— Да, — Она встретилась с малышом взглядом. — Его будут звать Дэйрен.

— Интересное имя, — кивнул Дарк. — А второго?

Рена перевела взгляд на другого младенца. Он отличался от своего брата, как небо от земли. У него были чёрные и бездонные, словно вода в колодце, глаза и тёмный вихрастый пушок на макушке. Он то и дело морщил недовольно лобик и периодически хныкал.

— Дьюрен.

Эпилог. Пламя

Кихинис:

Последний лепесток пламенного цветка истаял на поверхности лавового озера. Кихинис разочарованно взирала на то, как прощальные искры сгорали в воздухе, прежде чем окончательно потухнуть. Они не принесли ей желанных видений, к которым она уже успела привыкнуть. Необычные картинки-образы развлекали её, будоража сознание и наполняя смутными тревогами. Она успела сродниться и с рыжеволосым повесой, и с его излишне серьёзным и вечно хмурым другом демоном. Но увлекательная история оборвалась, когда у мальчишки прорезались крылья. Казалось, судьба обещала ему триумф, и в Кихинис разгоралось неудовлетворённое любопытство. Что же он мог сотворить ещё, став таким сильным?