Прощальный вздох мавра

Смирив свою гордость, Авраам пришел как проситель, и уже по одному этому Флори могла судить, сколь выигрышно ее положение. Он дал обещание и не может его исполнить – не может превратить труху в золото, старая как мир история; и слишком горд, чтобы признаться в поражении свойственникам и сказать, что они должны продавать или закладывать свои роскошные владения. «Ты голову давал на отсечение, Ави, и гляди, вот она на блюде». Флори заставила его подождать, недолго совсем; и согласилась. Нужен капитал? Драгоценности из старого ларца? Отчего же не дать, можно дать. От всех его изъявлений благодарности, от всех разъяснений о временных трудностях с наличностью и рассуждений об особенно убеждающем действии драгоценностей на моряков, которые, выходя в плавание, рискуют жизнью, от всех предложений доли в будущих доходах она разом отмахнулась.

– Драгоценности ты получишь, – сказала Флори Зогойби. – Но дашь мне за них кое-что еще более драгоценное.

Сын не понял смысла этих слов. Ну конечно, пообещал он, лучась, – долг будет возмещен ей сполна после того, как судно достигнет цели; и если она предпочитает получить свою долю изумрудами, он выберет для нее великолепные камни. Так он лепетал; но, сам того не зная, он погрузился уже в темные воды, за которыми лежал дремучий лес, и в этом лесу, на поляне, маленький гномик, приплясывая, пел: "А зовут меня Румпельштильцхен [48]…"

– Это все пустяки, – прервала его Флори. – О возвращении долга я не беспокоюсь. Но за такое рискованное вложение только самая большая драгоценность может быть мне наградой. Ты отдашь мне твоего сына, твоего первенца.

(Были выдвинуты две версии происхождения Флориного ларца с изумрудами – наследие предков и контрабанда. Если отбросить сантименты, то разум и логика заставляют склониться ко второй из них; и если разум и логика не лгут, если Флори решила использовать в своих личных целях тайный склад гангстеров, то она подвергла свою жизнь немалой опасности. Становится ли ее требование менее возмутительным от того, что она рискнула собой ради обладания другим человеческим существом? Было ли это требование по сути своей актом героизма?)

«Отдай мне твоего первенца…» Слова из легенды повисли между матерью и сыном. Авраам, ужаснувшись, сказал, что об этом речи быть не может, что это немыслимо и низко.

– Ну что, Ави, убрала я с твоего лица эту дурацкую улыбку? – мрачно спросила Флори. – И не надейся, что сможешь цапнуть ларчик и дать деру. Он в другом тайнике. Нужны мои камешки? Отдай старшенького, со всеми потрохами отдай.

Безумна ты, о мать, безумна ты. О бабушка, мне сердце гложет страх, что ты, старая карга, совсем уже того.

– Аурора еще не ждет ребенка, – промямлил Авраам.

– Охо-хо, Ави, – хихикнула Флори. – Думаешь, я, спятила, малыш? Я что, по-твоему, его зарежу и съем, или кровь его пить буду? Я не шибко богата, дорогой мой, но не настолько голодаю, чтобы жрать собственное потомство. – Ее тон стал серьезным. – Значит, так. Ты сможешь с ним видеться, когда душе твоей будет угодно. Даже твоя пусть приходит. Брать на прогулки, на выходные – пожалуйста. Но жить будет у меня, и я, как могу, буду стараться сделать из него то, чем ты быть не захотел, – евреем города Кочина. Потеряла сына, так хоть внука спасу.

Она не сказала того, что было ее тайной молитвой: «И, может статься, спасая его, вновь обрету Бога, которого потеряла».

Мир вокруг Авраама вернулся к прежнему состоянию, он облегченно вздохнул и, чувствуя великую нужду и зная, что Аурора еще не беременна, согласился. Но неумолимая Флори требовала оформить все письменно. «Настоящим обязуюсь передать моей матери Флори Зогойби своего первенца мужского пола с тем, чтобы он был воспитан по еврейскому закону». Подписано, скреплено печатью, передано. Схватив бумагу, Флори помахала ею над головой, поддернула юбку и прошлась в танце перед дверью синагоги. «Небу дал я клятву!.. за вексель мой стою». И за эти обещанные фунты нерожденной плоти Авраам получил драгоценности; пустив их на взятки и на жалованье морякам, он отправил в путь корабль, который был его последней надеждой.

Аурора о тайных этих делах ничего не знала.

x x x