Прощание

Он снова взмахнул ножом, а другой рукой врезал Иванову прямо в переносицу. Тот упал. Развернувшись Димон, так звали этого хиленького с виду паренька, ударил стоящего в оцепенении Никифоровича ногой. Тот, схватившись обеими руками за свое мужское достоинство, осел на пол. В это время попытался встать Иванов, но тут, же вновь был уложен ударом ноги в голову. Дима вскочил на него, словно на поверженного врага и рывком перевернул его на спину. Он занес над ним страшное режущее оружие. И чужим голосом заорал:

— Ну что, падла? Ссышь? Молись, гаденыш, я тебя сейчас мочить буду.

— Ты что, Дим? Не надо. Ну, ты чё? — струсив, шептал разбитым ртом еще недавно жестокий и грозный старослужащий из 2-го взвода Вася Иванов. — Я больше не буду.

— Не будешь? — Дима посмотрел на Витьку Никифоровича. — А ты, Никифор? — и оскалив свои белые зубы, грозно рыкнул, — А ну веди сюда всю вашу стаю вампиров. Быстро! Или я сейчас вас всех по одному сделаю. Ну? Или мне еще раз повторить?

Превозмогая адскую боль во всем теле, Никифорович двинулся к выходу. И почти сразу же вернулся с их командиром отделения Мутыгином Володей и дежурным по их роте Бубликовым Костей.

— Эй, Димон, брось, а? Давай лучше поговорим.

— Да не о чем мне с вами беседу вести. Мне по фиг. Вы бы лучше все клянитесь. Матерью клянитесь, что не тронете нас. И доставать больше не будете. А не то, я вас всех замочу.

— Ладно, ладно. Мы клянемся. Ты только отпусти его. А, Дим?

Но Дима не торопился. Он всех обвел своими почерневшими от гнева глазами и впился в Иванова, который уже изрядно вспотел в железных тисках молодого солдата.

— А ты чего молчишь, Ива? Думаешь, к тебе это не относится? Ошибаешься мой хороший. Ой, как ошибаешься.

— Клянусь. Мамой клянусь. — Тут же отозвался Иванов.

— Не слышу! Громче! И как положено.

— Клянусь. Мамой клянусь! Не трону больше. — Чуть ли не плача воскликнул поверженный Иванов.

Дима быстро встал. Старослужащие в испуге отпрянули назад. По-прежнему держа в руке холодное оружие, он снова оглядел всех быстрым взглядом. Как бы готовясь к быстрому штурму на него. Нехотя Дима убрал нож и стал ждать. Он ждал, что увидев его безоружным, старослужащие метнутся на него. И готовился, как обычно в таких случаях, броситься им в ноги и гасить упавших до тех пор, пока у него у самого не иссякнут силы. Однако деды оставались на своих местах.

Дима помог сначала подняться Максу, а затем и Дэну. И пообещал, что все будет хорошо. Втроем они кое-как доковыляли до дверей. Там уже столпились молодые пацаны, которых разбудил невероятный шум. Они, молча, расступились, пропуская троих ребят. Повисло гробовое молчание. Все смотрели на них с долей уважения в глазах. И знали что, несомненно, на этих ребят можно будет положиться в будущем.

А наутро начались разборки. Старший лейтенант, командующий их ротой, пришел на подъем и во время построения увидел побитых Дэна и Макса. Но что крайне сильно удивило его, не менее пострадавший Иванов, который в роте считался непререкаемым авторитетом. В смысле неуставных взаимоотношений. И еще пара дедов явно получила по голове.

— Это что за хрень? Иванов, кто же тебя так отделал? Неужели Багатырев? Или быть может Лужков? А, Иванов? Чего молчишь то? Ладно. Старшина!

— Да, старший лейтенант?

— Веди их на зарядку. Багатырев и Иванов ко мне в канцелярию. По одному.

Дэн и Вася не посмели пририкаться со своим командиром, и они послушно, опустив головы вниз, как будто в чем-то виноваты, неохотно пошли за лейтенантом. Дэну первому предстало зайти в кабинет. Он стоял перед столом командира роты и уверял его, отвечая на его вопросы.

— Что случилось?

— Ничего, товарищ старший лейтенант.

— Это ты так считаешь? Или мне кажется, что это ты ошибаешься? Прошлой ночью, тут явно, что-то произошло. И очень серьезное.

— Я не стукач.

— Вот этого я не ожидал от тебя. Багатырев ты же умный парень, а мыслишь как какой-то засранец. Вот что я тебе скажу, друг мой, мне не нужны стукачи. Я их терпеть не могу. Хотя мог бы уже дивным давно целую сеть создать. Но это не мой стиль. Мне справедливость нужна. Понимаешь?

— Так точно, товарищ старший лейтенант.

— Рапорт то будешь писать?

— А зачем, товарищ старший лейтенант? Я этого делать не буду. Ведь ничего страшно не произошло.

— Что ж, я не могу тебя заставить. Это тебе самому нужно решать писать или нет. Так что, смотри сам. Свободен.

Потом командир вызвал Иванова. И на его удивление он тоже отказался написать рапорт о том, что же все-таки случилось прошлой ночью. Хотя все ж он изложил свою версию. И не подписал туда своих друзей, Никифоровича с Мутыгином. Это заставило задуматься командира. Стоит ли ему раздувать это дело? Хотя ему и так было все ясно. Деды наехали на молодых и неожиданно сами же получили от них отпор. И он реши замять это дело. А что б на них не напоролся кто-нибудь из вышепоставленных военнослужащих, старший лейтенант отправил одного, отлежатся в медпункт, а другого на дальний кордон. Только потом он вздохнул с облегчением. Не хватало ему еще нарваться на начальство.