Прощание без возвращения?

Вместе с неожиданно явившимся даром восприятия бестелесных существ у фрау Ф. развилась также способность распознавать истинную сущность человека или — как она сама называла это проще — понимать его сущность. Всякий раз, когда она использовала свой дар, ее взгляд становился «стеклянным», как будто ее физические глаза в эти мгновения «отключались». Она сама постоянно подчеркивала, что видит в эти мгновения отнюдь не своими физическими глазами, не глазами, данными ей вместе со всем остальным телом. Часто она была в восторге от того, кто ей встречался, хотя внешне он мог быть отнюдь не привлекательным. «Ах, если бы вы только могли видеть, какая красота скрывается за этой скромной внешней оболочкой», — говорила она в таких случаях, преисполненная восхищением. И, напротив, бывало, что она при встрече с людьми прекрасной наружности с трудом скрывала свое отвращение по отношению к их флюидному телу.

Внезапно открывшийся дар фрау Ф. зачастую становился причиной раздора между супругами. К тому же ее супруг так и не смог примириться с тем, что его жена вдруг стала высказывать собственные взгляды на мир и людей. Весной 1925 года фрау Ф. собралась полечить больной зуб, и ее муж записал ее к зубному врачу П. Когда он сказал ей об этом, она отказалась идти к этому дантисту, потому что не хотела отдавать себя в руки человека, у которого такая «черная душа». Когельник пишет:

«Потеряв дар речи, господин Ф. вступился за профессиональную честь зубного врача П., объявив диагноз его жены о «черной душе» смехотворной, полубезумной идеей». Тогда фрау Ф. вообще отказалась от посещения зубного врача, обосновав это тем, что ей и так осталось недолго жить. «В обоих случаях она оказалась права, так как умерла, не проболев ни дня, 2 января 1926 года, а в октябре того же года зубной врач П. был арестован и осужден за попытку убийства из корыстных побуждений».

У другой дамы (фрау Х.), тоже знакомой Когельника, открылись похожие способности, только в гораздо меньшей степени, чем у фрау Фюрлингер. Но тут Когельнику представилась возможность сравнивать их высказывания. Он пишет о следующем случае: «Однажды я сопровождал трех человек, приехавших из Мюнхена, чтобы познакомиться с фрау Ф. Я сначала отвел их к фрау Х. и попросил ее записать на бумаге впечатления от трех представших перед нею душах людей, ни сказав ни об одном из них ни слова. Исписанный фрау Х. лист бумаги я, не читая, сунул в карман, и мы пошли к фрау Ф. Та поставила свой диагноз. Тут я сравнил ее диагноз с тем, что был ранее написан на листе бумаги. Диагнозы оказались полностью идентичными».

Когельник часто присутствовал при дебатах, которые фрау Фюрлингер просто вынуждена была вести с учеными и теологами, когда ее популярность начала расти. «Я был поражен тем, как эта простая женщина, окончившая всего-навсего начальную школу, на равных обсуждала с учеными мужами сложные философские проблемы. Однажды, заметив мое удивление, она сказала: «Вы что, действительно думаете, что я все это знаю? Как только начинается беседа, интересующая этих людей, мне помогает мой руководитель, и я просто повторяю то, что он мне говорит». Вовсе не одни только простаки резко изменили направление своей жизни под влиянием ясновидящей, — пишет Когельник, добавляя в заключение: — Тех, кто, признавая подлинность, истинность таких феноменов, однако пытается разоблачить их сверхчувственный (экстрасенсорный) характер и потому ищет научное объяснение всему этому, в конце концов ожидает большое разочарование: уж слишком многого они ожидали от своей рассудочной способности к познанию».

Опасности медиумической деятельности