Прощание без возвращения?

И вдруг — о ужас! — записка, которую Алекс только что сжимал в руках, исчезла! Мы обыскали все его карманы, но записки нигде не было. Командир уже собрался послать кого-нибудь еще на поиски унтер-офицера, как лежавший на полу Алекс зашевелился, открыл глаза и, по-кошачьи подпрыгнув, встал на ноги. «Он сейчас приходить!» — сказал Алекс. «Где приказ? Давай сюда приказ!» — закричал командир.

Но тут мы услышали конский топот, дверь открылась, и перед нами предстал запыхавшийся унтер-офицер. «Господи, откуда вы взялись?» — спросил командир. «Но, господин капитан, вы же сами послали Алекса с приказом немедленно возвращаться!» — ответил унтер-офицер и тут же побледнел, увидев Алекса, стоявшего рядом…

Унтер-офицер Бергер рассказал, что, с трудом пробираясь по лесной просеке, он вдруг увидел стоящего перед ним Алекса, который передал ему приказ командира о немедленном возвращении. После чего монгол сразу пропал.

Во время общего отступления на Восточном фронте Алекс однажды бесследно исчез. В кармане оставленной им шинели командир нашел только маленькую статую Будды, служившую монголу талисманом. Знатоки северной ветви буддизма утверждают, что в кастах священников-лам искусство образования двойника и дематериализации преподается как специальный предмет.

Сколь невероятными ни казались этот и другие описанные в этой книге случаи, следует со всей решительностью подчеркнуть: «чудес» не бывает и быть не может. Еще Августин говорил: «Чудо, если оно происходит, не противоречит природе, а противоречит тому, что нам о природе известно». А Дюпрель четко формулирует: «Неверие в новые явления — это, как правило, всего лишь вера в старую систему, в которой нет места новому». Я не стану излагать здесь различного рода результаты опытов и системы, поясняющие те или иные факты, — это слишком далеко вывело бы нас за рамки настоящей книги и лишь утомило бы читателя. Давайте лучше ознакомимся с другими «необычными» явлениями. Оба случая, описанные ниже венским парапсихологом Германном Медингером (Hermann Medinger), произошли во время Первой мировой войны.

«Святой Алмаз»

В городке В., когда Польша еще принадлежала к Российской империи, жил-был некий святой (скорее блаженный. — Прим. пер.), еврей-трактирщик Аарон Диамант (по-русски — алмаз). «Было это во время Первой мировой войны», — рассказывал Германн Медингер, в то время лейтенант кайзеровской и королевской армии, который частенько заходил к Диаманту пропустить рюмку водки. Еврей-трактирщик постоянно пребывал в состоянии рассеянности, то есть дух его витал где-то далеко от питейного заведения. Этим его своеобразным состоянием пользовались солдаты: стоило ему посмотреть в сторону, как они воровали с прилавка бутылки с водкой. Один немецкий капрал даже сочинил довольно-таки издевательскую песенку про трактирщика, которую «изрядно напившиеся посетители распевали до изнеможения», — как повествует рассказчик. А Диамант спокойно стоял за стойкой в своем лапсердаке, с пейсами на висках в состоянии «душевной прострации» и наполнял солдатам рюмки.

Однажды Медингер застал «святого Алмаза» одного в трактире. Он, как обычно, сидел с отсутствующим взглядом за стойкой. «Да, да, — вдруг сказал он, обратившись к рассказчику, — с вами, господин лейтенант, я могу поговорить. Я вижу, что вы не такой, как эти грубые вояки. Вы — культурный военный и человек высокого духа. Я вижу, что за вами стоит непеш[8], он вас не покинет, и вы вернетесь невредимым с войны, которую я уже не переживу».

«Мой отец был хасидом,[9] он еще хорошо помнил заветы чудотворного раввина, святого Баал-Шема, который учил, что нужно настойчиво призывать Бога своими молитвами. И не нужно печально молиться, а нужно веселиться и смеяться. И если кто не может смеяться сам по себе, тому следует пить водку и ром, и тогда становишься веселым и сильным — настолько, что можно заставить Бога помогать нам.

Так мой отец и стал торговать водкой, завел трактир, который я держу до сих пор. И, к сожалению, сам он каждый день пил с другими евреями, танцевал, молился и хотел заставить Бога помогать. Но никогда питье водки не оканчивалось для евреев добром… Был погром, и тогда убили его, мою маму и шестерых моих братьев. Меня они не заметили, потому что дух мой был вне моего тела, и они решили, что я умер. Тогда они взяли все деньги из кассы, выпили всю водку и подожгли дом.