Прощание еврейки

Повесть

От автора | Есть странные люди. Но особый род странности - быть евреем. Я рассказала про Берту. (“Знамя”, N1, 2007) Теперь - про Иосифа. Вслед за Бертой и Иосифом настанет черед Ионы, потом еще кого-то. Главное - держать место и время на расстоянии друг от друга, чтобы не дать им перемешаться. Вот мой Иосиф как раз на этой почве претерпел много неприятностей. Хотя в целом жалеть его не нужно. То есть он все равно не оценит.

Жизнь Иосифа Марковича Черняка началась в местечке Козелец - между Киевом и Черниговом. Оттуда он ушел на войну и вернулся в 1945-м туда же - к семье, состоявшей из жены Мирры и сына. Мать и отец Иосифа Марковича скоропостижно умерли в 1940-м и спокойно лежали на кладбище, потому что до их могил у немцев руки не дошли в период оккупации.

Жена (не местная и вообще сирота после погрома с малолетства) с сыном осталась в живых, так как успела примкнуть к партизанскому отряду поварихой и куда пошлют, а ребенок трех лет при ней. Отважная женщина. Имела боевые награды и личную записку по боевой тематике знаменитого партизанского командира Федорова.

Но сейчас не об этом.

Вернулся с войны Иосиф Маркович в здоровую семью, в дом. Жена - героиня, сам - герой. Было ему тогда двадцать восемь лет.

Залечивай раны прошедшей войны, живи, радуйся, музицируй на трофейном аккордеоне.

Однако радовались недолго.

Разгорелась космополитическая кампания. Какие в Козельце космополиты в 1950 году? На кладбище космополиты и в овраге возле Десны. В абсолютном большинстве.

Зато уцелевшим досталось.

Мирра была завучем школы, так ее сместили и перевели в преподаватели химии. Не по специальности, конечно. Она еще до войны закончила заочно педучилище по поводу русской литературы и языка. Но в школе было некому преподавать химию. Повезло. А Иосифа Марковича с завклубом (в этом здании, к слову, до революции располагалась синагога) поперли без предоставления иной работы, так как стал выступать: да тут все вожди моими руками нарисованные, все лозунги моими руками написанные; на каком основании всех под одну гребенку чешете? что такое! я на фронте кровь лил! Ему говорят: лил-лил, а в партию большевиков не вступил. Иосиф объяснил, что, как и его товарищи, писал заявление: если не вернусь из боя, считайте коммунистом; потом вернулся, и некогда было политруку заниматься бумажками - попали в окружение под Уманью; вышли оттуда считаные; вышли - еле отговорился от проверяльщиков; вскорости под Киевом в котле сидел. Ему: именно что сидел; мы ниточку и потянем, что тогда недотянули. Иосиф и сам не рад: мол, я после того еще три года воевал, всю Европу освободил, а вы меня мучаете.

Видно, распоряжения сильно копать не давали. И оставили человека в покое.

Устроился по знакомству сторожем там же, в клубе. Все-таки родной коллектив.

Ну и дитю, разумеется, доставалось: и словесно, и руками-ногами.

Горевать - горевали, но больше от непонимания.

Евреи к евреям в гости придут - и обсуждают, но вяло, с опаской.

- Убивать не будут, это точно. Не то сейчас время, чтоб убивать, - говорили одни.

- Пока до Сибири в товарных вагонах доберемся, сами умрем, - говорили другие.

Шутили, конечно.

Евреев в Козельце образовалось достаточно, чтоб проводить между собой беседы. Но широко не проводили. Каждый предпочитал переживать в семейном кругу:

- Пока жить можно. Но что нам потом запоют?

Почти только что война закончилась, рядом - Киев с Бабьим Яром. Настроение понятно какое. Люди еврейской национальности замкнулись. И никто их отмыкать не торопился.

В Козельце всегда жили евреи и украинцы, украинцы и евреи. По-соседски чего не бывало. А при Хмельницком и в Гражданскую особенно. Фашистская оккупация - дело отдельное, лучше не трогать.

Но тут - другое. Обсуждать нечего.

То ли директивы задерживались по пути, то ли что, но кампания в Козельце шла небоевито. Кое-кого понизили в должности, нескольких за националистические еврейские высказывания даже исключили из партии. И хватит пока.

На таком фоне Мирра забеременела. Стали с Иосифом ждать второго ребенка.

Родилась девочка - Эмма.

Соседи угомонились. По месту работы собрания стали собирать нечасто - стыдить космополитов и прочее по разнарядке.

Мирра химию освоила, без интереса, правда. Иосиф ночью сторожит клуб, а днем с Эммочкой. Носит по часам в школу к Мирре - кормить.

Сын помогает и учится при мамаше.

Жизнь опять кое-как наладилась.