Прощание колдуна

Наташа поняла, что нам есть о чем поговорить одним и сказала, что пойдет домой. Сегодня суббота и есть дела по дому. Ее никто не удерживал, хотя ее присутствие было мне приятно. Она попрощалась и ушла.

Когда она ушла, я задал вопрос, который вертелся у меня на языке:

– А почему вы меня ждали?

– Не сегодня.

– Хорошо. Я помню, вы говорили, что потом расскажете мне о себе, своей жизни. Это потом наступило?

– Наверное.

– Считайте, что это простое обывательское любопытство, но встретить человека, подобного вам, редкость. Как к вам пришел этот дар? Я имею ввиду, способность лечить людей, знать о них что было, что будет, управлять ими?

– Я этого не говорил и не показывал?

– Я сам догадался. Случайностей не бывает. Не так ли? И события все выстроены в цепочку.

– Усвоил, – заметил он.

– Конечно. Это же за гранью человеческих возможностей, В народе это называется просто – колдун.

Он усмехнулся: – Не совсем так. Очень похоже. Колдун это тот, кто что-то делает. Он может вмешиваться в чужую жизнь. Я не вмешиваюсь.

– Ой, ли?

– Ну не всегда, – согласился он, – когда это надо для дела. Колдун больше подсказывает, может предупредить, но вмешивается в исключительных случаях, чтобы не навредить.

– Но вы же вмешиваетесь, раз лечите.

– В некоторой степени. Вы же обращаетесь к врачу, и ничего плохого в этом нет. Так и я. Но я не стараюсь делать судьбу человека. Еще раз повторю, что все, что делаю, не для себя.

– А как же Ксения?

– Это не мое решение, – и чуть сделав паузу, добавил, – не спрашивай чье, я все равно не знаю, да и знал бы, не сказал.

– Так с чего все началось?

– Всего не упомню, до мелочей. Наверное, лет с пяти, моя бабушка начала привлекать меня к сбору трав и что с ними делать, и знаешь, ничего не обычного. Сейчас написали бы, что прилетели на аппарате и спустились с небес. Ерунда все это. Игрушки.

Если и есть высшие силы, то этот спектакль ни к чему. Я просто услышал голос в себе. И все. Это как обычный человек мысленно разговаривает сам с собой, задавая вопросы и отвечая на них. Так что никаких особенных эффектов. Меня известили, что мне открываются возможности общения, по моему обращению. Но это не должно стать системой. Лечить я умею, вмешиваться в судьбу не должен без одобрения, в этом и будет помощь. Не показывать свои возможности, а жить и при случае помогать людям. Так что мне нечего сказать тебе еще.

– Так значит, вы это можете?

– Не всегда и не по отношению ко всем.

– А как вы узнаете?

– Чувствую, что по отношению к данному человеку могу.

– И что дальше? Почему вы?

Он пожал плечами: – Я не задавался таким вопросом.

– А что с бабушкой?

– А что с ней? Как любой смертный она умерла.

– Вот на фотографии ваша жена. Она знала о ваших способностях?

– Конечно. Мы познакомились через это.

Глаза его стали грустными, в них жила тоска по человеку. Он взглянул за окно, где уже сгустились сумерки.

– Давай чайку еще, – и не дожидаясь ответа, направился на кухню. Я понял, что память живет в нем все его годы. Он был ярким представителем однолюбов. Только когда чайник вскипел, только тогда он вернулся назад. Ему хотелось, побыть одному со своей памятью, которую я всколыхнул своим вопросом. Налив чай он предложил:

– Если ты знаешь историю, то понимаешь, что за такие способности я мог лишиться жизни. Пришли бы мужчины и увели. Так что жил я, как и все, работал на заводе.

– Отчего умерла ваша жена?

– От воспаления легких. Как ни странно прозвучит, но эта болезнь, в общем, лечится, но до определенной стадии и часто не предсказуема и быстротечна.

– Вы ее любите до сих пор?

– А разве может быть иначе? Мертвые живы в душе любовью к ним.

– Почему вы не женились снова?

– Никто не смог бы заменить мне ее, а так я жил для дочери.

– А, правда, что к вам обращались большие начальники?

– Правда. Приглашали приехать, но я отказывался, хотя понимал, что могут быть неприятности, но видимо моей чередой событий управляли и все обошлось. Дочка выросла, уехала, вышла замуж, родилась Ксения.

– А как вы думаете, почему Ксения не захотела учиться у вас?

– Не знаю, но думаю не все так просто. Это была попытка на выносливость, она ей оказалась не нужна.

– У вас, если проследить цепочку во времени, получается, что передать знания можно через поколение? Или дочь умеет?

– Не умеет. Но это не обязательно. Так получилось. Но это вернее. У родственников более доверительные отношения. Но есть объем знаний, которые не передаются, кому попало. Если у кого-то забирают, то кому-то отдают.

– А почему всем нельзя?

– Все люди разные. Можно принести не только пользу, но и вред, и легче людей, которые будут пользоваться даром во благо, контролировать. Но это мое мнение.

– Контролировать? – зацепился я за слово.

– Не может быть всеобщего блага, а контроль надо понимать не как ограничение и жесткое выполнение чьих-то указаний. Я уже говорил, что выбор есть. Человека не гонят как зверя по флажкам, ему почти всегда, почти каждый день дают право выбора. Так что, нет контроля в том понимании, как обычно. Надеюсь, ты понял.

– Я тоже надеюсь, а что не понял, потом додумаю.

– Не додумаешь, а узнаешь.

– Вот сейчас не понял.