Прощание с Днем сурка

Мы залезли в автомобиль. Дед вперед, я с сумками назад. Стюарт лихо управлялся одной рукой, плутать нигде не пришлось, поэтому скоро мы остановились перед вполне заурядным для этих мест домом. Навстречу нам никто не выбежал.

— Здрасте, мы к вам, а вы нас и не ждали, — прошептал Стюарт.

— Значит, так, Пит. Иди и договаривайся, чтоб нам помогли. Первому — ему, — я кивнул в сторону нашего шофера. — Потом — мне. Ну, а дальше сам с ними договоришься. Кстати, насчет оплаты реши вопрос, чтоб мы получили обслуживание по высшему разряду. Помнится, за мотор и катер ты с нами так и не рассчитался. Только, имей в виду, пожалуйста, на что мы способны, ты видел сам. Колебаться не станем, если будут иметь место какие-нибудь выкрутасы, пеняй на себя. Восстанавливать хозяйство придется твоим наследникам, если они у тебя есть. Понял, дядя? — провел я краткий инструктаж.

Тот, не глядя на меня, угрюмо кивнул.

— Все, Пит, иди с богом. Да смотри у меня!

Но дед не тронулся с места, только дверь приоткрыл.

— Ах, блин! Стюарт, так и запиши в журнале паталагоанатомических изысканий: после огнестрельного ранения в ногу пациент оглох. Ну, пошли, что ли вместе.

Стюарт напутственно помахал нам дулом своего автомата, не вылезая из-за руля.

Уже на подходе к дому Пит стал призывно орать. Как олень, зовущий олениху. Сразу же на пороге появился сухонький старикашечка. По виду — рыбак — рыбаком, но двигался он с некоторой долей самоуважения, будто знал наперед, что будет дальше. Голос Пита тоже изменился в интонации, появились нотки некоторой зависимости: он просил старикашечку о помощи. А тому это доставляло видимое удовольствие. Вероятно, любят в этом стойбище тебя, Пит!

Поговорили они о том, о сем, торговались, наверно. Мне со стороны казалось, что еще чуть-чуть, еще пара слов на повышенных тонах — и они поубивают друг друга. Однако находилось решение, видимо, удовлетворяющее обе стороны. Переговорщики моментально успокаивались, приступали к обсуждению нового дела, постепенно переходя на крик. Складывалось впечатление, что мы сюда не лечиться приехали, а заключать какие-то безумно важные торговые сделки.

— Короче, камарады, мы будем поправлять здоровье, или вы продолжите орать, как два ишака встретившихся на узкой тропе?

Два малайца одновременно повернулись в мою сторону.

— Не понимай, — сказал старик — шаман.

— И я не понимай, — подтвердил старик — богатей.

— Ну так, я сейчас объясню вам крайне доходчиво. Стюарт, вылазь сюда со своим карамультуком. Тут товарищам кое-что объяснить надо!

Стюарт, как раненный командир Щорс, присоединился к нам на пороге хижины. Рука на перевязи, автомат небрежно стволом вниз, лицо страдальческое. Знахарь принялся с интересом его разглядывать.

— Лечи его, — я показал на стюартовскую раненную руку, — потом меня, — на сей раз я попилькал глазами и провел по ним ладонью. — Понял?

Шаман быстро закивал головой, а потом жестом спросил об оплате, кивая на автомат.

— Ишь, басурман, автомат захотел, — удовлетворенный понятливостью старика, сказал Стюарт. — Деньги получишь от однорукого, — он посмотрел на Пита, — одноногого бандита. Только давай уж поскорее, нет сил терпеть больше.

На этом все переговоры завершились, и мы скопом вступили в амбулаторию.

На первый взгляд внутри все было достаточно чисто. По углам стояли полагающиеся скляночки, ботва какая-то сушеная со стены свисала прядями. На маленьком газовом примусе кипела кастрюлька с водой, пахло как в фито — чайной. Вот только полумрак несколько удручал — на окнах висели жалюзи, скупо пропускавшие солнечные лучи.

Старик жестом указал, куда нужно сесть Стюарту, а где расположиться нам.

— Пит, переведи ему, чтоб не думал нас отравить или одурманить, — выразил свою последнюю волю валлиец.

Тот произнес всего два слова, на что знахарь энергично замотал головой, выставляя перед собой розовые ладони, будто показывая, что нет у него яда. Был, но вот весь кончился. Поиздержались!

— Кстати, Пит, а что значит фраза: «манки ёселф»? — чего-то вдруг вспомнился мне местный полиглот, встреченный нами в деревне.

Дед посмотрел на меня, как на сумасшедшего, выдержал хорошую паузу и только потом произнес:

— Это значит: «сам обезьяна».

— Да нет. Ты меня не понял. На вашем местном языке. Примерно ведь есть нечто похожее?

Тот еще больше озадачился, даже за ухом почесал, подумал — подумал, перебирая в уме варианты, потом просветлел:

— Звучит похоже на: «подождите меня, тупоголовые»!

— Ну-ка, ну-ка, скажи еще раз, только на вашем родном.

— Мон ки юселф, — старательно повторил он. Старик — шаман заулыбался.

— Похоже, что не обманывает. Эх, знали бы мы тогда, кем нас назвал тот лингвист, показали бы ему, как нужно обращаться к большим белым братьям! — почти шепотом сказал я. — Точно, Стюарт?

Но моему другу сейчас было не до разговоров. Он выложил свою отекшую синюю руку на небольшую циновку перед знахарем. Тот внимательно смотрел валлийцу в глаза, потом подмигнул и сказал что-то.