Прощание с Джоулем (СИ)

Обычно чаи отправляли друг другу в специальных несгораемых мешках при помощи выстрела из крупнокалиберного армейского миномета или гаубицы старого образца с отличными стальными стволами. Эти древние стволы очень берегли, их так теперь и называли - "чайной артиллерией". Поэтому красноголовые часто ходили с синими губами, а синегубые разгуливали по своим окопам с красными лбами. И это еще не считая военной и гражданской чайной контрабанды, которая пышным цветом расцвела во всех фронтовых секторах чуть ли не сразу после начала конфликта.

Поэтому в красном лбу капитана Зе не было ничего удивительного. Дей это отлично понимал. Он и сам частенько гулял с красным лбом, или с синими губами, или и с тем и другим, особенно после последней операции, которая оказалась не вполне удачной и очень болезненной.

- И ведь бункерный праздник еще толком не успели окончить, - продолжал Зе. - Вот что обидно. Ну ладно, Маммонэ, Афродизи и Морс с ними.

- Маммонэ, Афродизи и Морс с ними, господин капитан.

- Я, собственно, вызвал вас вот по какому поводу, сержант, - Зе закинул ногу на ногу, сцепил натуральные пальцы в замок и положил их на подозрительно острое и узкое колено, которое сразу обозначилось под зеленым сукном бриджей.

Дей понял, что под штаниной находится сустав золотого протеза и сразу пожалел капитана Зе. И еще он подумал тогда, что становится слишком чувствительным, и что это нехорошо.

- Как ваш лицевой протез? - спросил Зе. - Я имею в виду систему наведения и вообще.

- Система наведения находится в неисправном состоянии, - сразу признался сержант (а скрывать это и не было смысла).

- Я так и думал. Вот у меня здесь рапорт от нашего артиллерийского наблюдателя, - Зе вынул из пачки других бумаг покрытый мелкими строчками убористого текста серый лист стандартного эрзацпапера и издалека продемонстрировал его Дею, - в котором черным по белому написано... сейчас, вот "сержант ОДисс кинжальным пулеметным огнем расстрелял большую группу солдат противника, которые двигались в его сторону с поднятыми руками". Это правда, сержант? Говорите прямо, не бойтесь. Вы действительно уничтожили сегодня ночью большую группу наших потенциальных военнопленных? И если да, то зачем?

- Этого не может быть... - прошептал Дей, вмиг побелевшими губами.

И сразу подумал - а почему, собственно, не может? Система наведения у меня ни к черту, это ясно, да - ночной бой, да - дым, да - огонь от разрывов, да - блики от выстрелов. Очень может быть, что и уничтожил. Очень.

- Я... я... я не мог. Уж во всяком случае - не хотел. А это точно был я?

Зе кивнул.

- Будь проклята эта война! - с чувством воскликнул Дей.

- Будь она проклята.

- И много я положил сегодня ночью?

- Около тридцати хомо противника, - сказал Зе, - так написано в рапорте нашего артиллерийского наблюдателя. Только поймите меня правильно, Май, лично вас я ни в чем не виню, потому, что знаю по себе, какая дрянь все это протезное золото.

Зе неуклюже выбрался из-за стола и поддернул штанины бриджей. Дей увидел два толстых золотых стержня, которые слабо блеснули в лучах тусклой лампочки.

- Это вы очень хорошо сказали про дрянь, господин капитан, - с чувством произнес ОДисс. - Это вы очень хорошо и правильно сейчас сказали. Во всем виновато это проклятое золото, этот презренный грязный металл. И ведь его суют уже не только в наши протезы, но и в оружие, и в боеприпасы! Вы только подумайте - в оружие и боеприпасы! Золотые затворы на орудиях плавятся после четвертого или пятого выстрела, стволы деформируются, золотые снаряды заклинивает уже на входе в канал, а затем они взрываются и выводят из строя наши боевые расчеты! А золотая броня наших танков? После попадания кумулятивного снаряда внутри надуваются раскаленные золотые пузыри и наши танкисты мгновенно превращаются в золотые статуи. Вы когда-нибудь видели эти статуи, капитан? А я видел. Это ужасное зрелище. Особенно рты, они словно бы навсегда застывают в немом крике о помощи. О помощи, которая уже не придет никогда. Если... если... я убил этих несчастных, то у меня остается только один выход - пустить пулю в свой лоб. Говенную золотую пулю в свой дурацкий лоб, и я сделаю это прямо сейчас!

Дей начал быстро расстегивать кобуру, но Зе неуклюже проковылял к нему и придержал руку сержанта.

- Успокойтесь, дружище, успокойтесь, сегодня утром получено донесение с той стороны. Они все относительно целы, вы никому не попали в голову, их уже протезируют.

- Слава Маммонэ, Афродизи и Морсу, - прошептал Дей, убирая дрожащую ладонь от рукоятки пистолета. Он быстро вытер выступивший на натуральной части лица пот и с облегчением вздохнул.

- Слава священной триаде, - Зе вернулся за стол и тяжело опустился на обгоревший железный стул.

В помещении установилась полная тишина, нарушаемая только повизгиванием глазного импланта сержанта, который быстро подергивался в своем золотом гнезде, метался там из стороны в сторону, описывал там круги и чертил зигзаги, словно бы выискивая цель для очередного выстрела - "вззик-вззик... вззик-вззик".