Прощание с иллюзиями

Если бы социалистическая революция не привела к Гражданской войне; если бы Запад не оказывал поддержки белым армиям; если бы Антанта не совершила интервенцию против Советской России; если бы революции было дано развиваться без кровопролития… Если бы все эти «если бы» осуществились, можно ли предположить, что в Советской России родилась бы новая форма демократии — демократия социалистическая? Но какое это имеет значение, ведь так не случилось. Отчаянная ситуация в Гражданской войне вряд ли могла способствовать развитию демократии. Напротив, она требовала жесточайшей руки, диктатуры, пусть не царской, по сути, но весьма привычной для народа. Русский эксперимент с демократией закончился, еле-еле начавшись, к середине 1918 года. Он возобновился шестьдесят семь лет спустя. Сталин, с одной стороны, удушил демократию, но с другой — его самого породило отсутствие демократических традиций и институтов. В демократической стране не может быть ни Ленина, ни Сталина. Все то, что сделало их появление возможным в России, стоит на пути успешного развития перестройки.

Кроме того, имеется оппозиция. Во-первых, оппозиция пассивная — со стороны тех, кто не справляется эмоционально с переменами, которые, как им кажется, угрожают привычному образу жизни. Эти люди не только не знают, но и не желают знать о том, насколько плохо обстоят дела в их собственной стране. Они предпочитают блаженное неведение. Во-вторых, оппозиция активная — со стороны тех, кто, потеряв веру, плевать хотел на все, кроме собственных корыстных интересов. Они отказываются от любой общественной активности, которая не гарантирует им немедленного и ощутимого вознаграждения. В-третьих, оппозиция осознанная и продуманная — со стороны тех, кто реально теряет рычаги власти. Это довольно разнородная масса: партработники разного уровня, как городские, так и сельские; правительственные чиновники высокопоставленные и «шестёрки», работающие в бесконечных министерствах, учреждениях, на заводах и в прочих организациях; работники ответственные и не очень ответственные местного, республиканского и общесоюзного масштаба, профсоюзные, комсомольские и пионерские деятели — все они присосались к гигантскому вымени этой громадной дойной коровы — нашей страны. Они не желают уходить и сопротивляются. Они вводят в законопроекты пункты и уточнения, сводящие эти же законы на нет; они откладывают в долгий ящик то, что требует срочного решения; они распространяют слухи, которые мешают стабильности. Они подливают масло в огонь.

Вот один лишь один пример. Когда напряжение между Абхазией и Грузией достигло высшей точки, но еще поддавалось контролю, было принято решение закрыть Сухумский государственный университет и преобразовать его в отделение Тбилисского государственного университета. Это решение не могло не привести к взрыву недовольства и насилия, на что и рассчитывалось. Это был удар по Горбачеву, удар, который нанесли в самое решающее время развития перестройки, когда заседал первый Съезд народных депутатов и шла первая Сессия Верховного Совета.

Наконец, есть главный вопрос — вопрос советской экономики. Сумеет ли перестройка добиться радикального реформирования экономики с тем, чтобы народ это почувствовал?

Один из ближайших советников Горбачева, Александр Николаевич Яковлев, назвал перестройку «прорывом в неизвестное». В неизвестное? Что может быть страшнее этого для целого народа, никогда не умевшего принимать самостоятельных решений?

Для перестройки труднее всего, но и важнее всего возродить веру в идеалы, которые основаны на реальном опыте жизни каждого отдельно взятого человека. Для тех, чьи идеалы разбиты; для тех, кто потерял иллюзии; для тех, кто вырос в обществе, где решения принимали не они, а власть; для тех, кому и в голову не приходило сомневаться в правильности этих решений, — это непосильная задача. Как сказал один из моих приятелей: «Ты понимаешь, почему Моисей увел израильтян в пустыню и держал их там сорок лет? Да потому, что все они прежде были рабами, и он не хотел, чтобы в Землю обетованную пришли люди с рабским менталитетом. Требовалось, чтобы все они вымерли, чтобы подросло новое, свободное поколение. Только оно могло обрести Землю обетованную. При этом, заметь, Моисею это не было дано».

Аналогия хороша: на самом деле не будет настоящего прогресса в России, пока в мир иной не отойдут те, кто вырос при Сталине, Хрущеве, Брежневе. Это, к сожалению, так. Люди, искалеченные советской системой, не могут избавиться от своего прошлого, перестройка — не для них. Было бы здорово, если бы все могли обретаться в какой-нибудь пустыне до той поры, пока на смену им не придет новое, не знавшее рабства поколение. Но этому не бывать. Библейский миф — одно, а реальность — совсем другое. Надо двигаться вперед, таща за собой кандалы.

И все же, только лжец или слепой может отрицать, что за прошедшие четыре года страна продвинулась.