Прощание с империей

Мы направляемся к Фёдоровскому Государеву собору. Он уже отреставрирован снаружи и сияет праздничным золотом своих куполов. Туда ведёт аллея из старых, покрытых наплывами деревьев. Наверное, они являются свидетелями многих далеких событий. Включаю своё воображение и вижу, как Николай II в присутствии великих князей и первых духовных лиц отмеряет шагами место для будущего храма. На нём военный мундир полковника лейб-гвардии Преображенского полка с широкой голубой лентой через правое плечо. Он одержим идеей спасения России через возрождение её духовности. На лице государя великая радость, известная только глубоко верующему человеку. Он верит в судьбу, свое призвание от Бога. Окружающие говорят о «смиренной, простой и непосредственной» религиозности своего государя. Неожиданно слышится хлопок, похожий на выстрел. Он возвращает нас обратно на землю. С соседних деревьев в небо поднимается галдящая стая ворон.

Кованая ограда с двуглавыми золочёными орлами на воротах, сидящие нищие с испитыми синими физиономиями. Сразу спускаемся в пещерный храм по винтовой лестнице. Перед нами небольшие помещения под низкими сводами, покрытые красивой росписью. Старинные, писанные на доске иконы без оклада. Мне хочется узнать их возраст. С этим обращаюсь к смотрительнице. Она строго поясняет, что здесь действующий храм, а не музей. Прошу извинения и довольствуюсь ощущением особой атмосферы храма. Она действует на меня очень сильно.

Не зря ходил сюда молиться загадочный сибиряк старец Григорий Распутин. Представил, как этот здоровущий бородатый мужик брал здесь своими нежными ручищами старинную икону и целовал её влажным волосатым ртом. В полумраке храма поблескивали его глаза. В них тлел какой-то притягательный, насмешливый огонёк. Он сковывал движения и подавлял волю.

Поднимаемся в верхнюю часть храма и обходим иконы каждый по своему маршруту, ставим свечи. Против воли, краем глаза, продолжаю наблюдать за тобой. Мой добрый, кроткий и светлый Ангел, быстрый взгляд из-под опущенных ресниц и губы, шепчущие молитву. Вижу твоё волнение от прикосновения к Богу и одновременно чувствую легкую зависть, поскольку сам здесь этого никогда не испытываю.

Выйдя из храма, постепенно обходим остальные строения Фёдоровского городка. Здесь их сохранилось достаточно много. Дома для священнослужителей, нижних чинов, казармы и различные хозяйственные постройки.

Пытаемся представить себе здесь протекавшую дореволюционную жизнь. Вот совершается молебен на начало строительства Дома дьяконов. Рядом стоят князья Путятин, Ширинский-Шахматов и архитектор Русского городка Кричинский. Они обсуждают последние новости из Государственной Думы. Кажется, сам молебен им уже не слишком интересен.

Снова подходим к Трапезной палате, предназначенной для проведения официальных обедов: «…чтобы общение в храме Божьем распространялось и на повседневную жизнь». Людей вокруг всё больше высокого сословия, в военных мундирах или священного сана. На зелёном лугу у пруда беззаботно прогуливаются столичные барышни с выздоравливающими молодыми офицерами. Война, господа. Теперь мода на всё военное и патриотичный русский стиль.

Прямо перед нами высокая Башенная палата с зелёной крышей, которую венчает золотой диск со знакомым Всадником-змееборцем. В этих стенах находится просторное книгохранилище, вместившее более семисот книг и художественных альбомов.

На балконе Белокаменной палаты видим высокую фигуру усатого полковника Ломана, который оживлённо беседует с императрицей Александрой Фёдоровной, показывая рукой в сторону Фёдоровского собора. Она близоруко щурится, вглядываясь вдаль, и согласно кивает ему головой.

Красота необыкновенных построек в этом осеннем парке привлекает общее внимание. У южного фасада замечаем двух юных художниц-гимназисток, развернувших свои краски и мольберты. Рядом с ними художник Билибин. Он высок и строен, с узким лицом, обрамлённым красивой бородкой. Молодой художник что-то рассказывает своим спутницам. Все его движения наполнены изящной небрежностью. Сейчас он более всего похож на сказочного принца или испанского гранда.

С началом войны с Германией государь учреждает в городке лазарет великих княжон Марии и Анастасии. На увиденном мною снимке княжны с одинаковыми улыбками позируют перед фотографом в группе выздоравливающих офицеров. Замечаю, что у офицера слева совершенно равнодушный отстранённый взгляд. Здесь княжны уже в палате солдатского лазарета, снова фотографируются. Теперь они не улыбаются и даже не смотрят в объектив. Наверное, им теперь немного страшно. За ними, прямо на койках, разместилось полтора десятка солдат в белье и больничных халатах. Грубые и жёсткие сильные лица, перевязанные бинтами головы и конечности.