Прощание с кошмаром

— Мы о-он там были, где бузина растет, мать ее, — указал Водкин. — А машина стала на шаше… Встала — фары горят, как зенки. Потом гляжу — двое из нее вышли. Точнее, один на своих ногах, а второго он волоком. Тот стоит — шатается. Ну, я думал, рвать его сейчас начнет, указало. Чего, думаю, на блевотину глядеть? Стали мы с Сашкой дальше корячиться. Потом спины разогнули, глянули в ту сторону — батюшки! Один стоит, а второй уж лежит! И тот первый пал на него сверху наземь-то, как коршун. Глядим…Что-то чудное происходит. А машина — фары снова включила, и лунища светит… И этот с машины над лежащим что-то… Ну, я возьми да и шагни из кустов. Думаю, чего он там — обирает этого, што ль? Как увидел он нас — кэ-эк попятился, что твой зверь. Скок в машину, она газанула! Мы с Сашкой рысью туда. А там, мать моя начальница…

— Айн момент, — прервал его Свидерко. — Что за машина была? Марка какая?

— «Жигуль». Не новая, не такая, как эта. На «копейку» вроде смахивала, белая или бежевая… Как вошь, я ж говорю.

— Первая модель «Жигулей»?

— Ну, может; не первая, а третья, пятая… Хрен ее знает — фары круглые, тупорылая такая, старая, в общем, не как эта ваша, — бомж отмахнулся, — По глазам вижу — щас про номер спросите. Не видал я номера! Что я, филин, в ночи цифирь углядывать?

— Лунища же светила, — фыркнул Свидерко. —Ладно, папаша, не помнишь номера — Бог с тобой А в машине еще кто-то был?

— Был. Был. Двое, точнее, трое их всего было. Один остался — мухи его вон уже облепили. А те двое утекли, как нас увидали, — вмешался снова Барсуков. — Этот, ну, который убивал-то потом… Ну, в общем, он назад сиганул — я видел, на заднее сиденье. И машина сразу же тронулась. Выходит, шофер у него был.

— Выходит. Наблюдательный ты, — одобрил его Колосов, перейдя на «ты» — «вы» эти челкаши даже не знали что такое. — Потом ничего у убитого не брали?

— Да что мы, звери, что ли? Как увидели, как он, — давай только Бог ноги. К Трифонычу побегли на бойлерную, во-он в том доме. Он потом сам и до телефона побег вам звонить… Вы вот что, товарищи-господа-начальники, нас уж тут все насчет опознания пытают. Ни-ни — поняли? Никаких опознаний. Мы энтого и видели всего минуту-две. Молодой вроде, в черное одет, а уж какой с лица — не запомнили, да рази до того было?

— Эти наши ханыга их и спугнули, — подытожил Свидерко, когда свидетелей под конвоем бдительного лейтенантика позвали к прокурорскому следователю, крайне недовольному, что их «опрашивают какие-то посторонние лица». — Парень, как и те, наши и ваши, убит ударом ножа. На этот раз в горло. Ударили, видно, в самый тот момент, как он вышел из машины. Там кровь на траве. Если он был действительно сильно пьян, даже и сопротивляться-то не мог. Потом, когда он упал, его перевернули лицом вниз. Эксперт описал механизм нанесения последующих повреждений. Перед тем как начинать его разделывать, с него сняли кожаную куртку и свитер. В такую-то жару так утеплился! Ну, узбек же, они привыкли там у себя… Мда… Вещи рядом с телом валялись, они бросили все, как есть. Там, кстати, и документы были…

— А деньги там были? — спросил Колосов.

— В кармане брюк стольник с мелочью. Пил не на свои, на чужие, правильно ты думаешь. — Свидерко глянул на коллегу. — Могли и специально напоить, чтоб потом легче справиться. Слушай, а разве им Коран пить разрешает? Впрочем, Коран дома, а тут… Ему не успели отчленить голову. Только готовились: на шее трупа на затылочной части глубокий поперечный разрез длиной около восьми сантиметров. Словно каким-то острым широким лезвием сначала наметку сделали. Мышцы рассечены, вены, эксперт говорит, что позвоночный столб не затронут, не успели…

— Что-нибудь еще найдено на месте? — спросил Колосов.

— Только смазанные фрагменты протектора. Стандарт, никаких особых примет. Следы действительно принадлежат «Жигулям», модель наши в лаборатории определят, так что… Эхма, да что это пока дает? Что же это, Никита, у нас получается-то, а? Два параноика, что ли, буйных в союз объединились?