Прощание с миром

Я подставлял ему молоко, а он на него даже и не глядел. Он еще не умел лакать. Я думал, он научится, но прошло дня два, а он так и не прикоснулся к блюдечку, к молоку. Я не спал ночь, но утром я придумал: отправился в аптеку, купил обыкновенную капельницу, пипетку. Я разжимал Мишке рот и давал ему молоко. Хотя ему было трудно, он понемногу глотал.

Он долго еще не умел питаться самостоятельно, и мне пришлось немало повозиться с ним. И надо сказать, что Мишка потом за все отплатил мне самой нежной привязанностью…

Прошло еще несколько дней, и оказалось, что у Мишки что-то с животом случилось. Мишка стал вялым, лежал, не бегал. Животик у него сделался толстым, твердым, и я боялся, что он умрет.

Но и эту беду мы преодолели, помогли Мишке. Скоро дела у него поправились, и он воспрянул духом, забегал. Сразу стал ласковым.

Только не наладились отношения у Мишки с кошкой соседской, с той, что жила в одной квартире. У этой кошки были зеленющие злые глаза, и Мишка ее сразу невзлюбил. Мы заметили это и решили, что Мишке нашему худо придется. Но наш котенок повел себя так храбро, что кошка стала бояться его. Мы один раз даже видели, как позорно она убегала. Большая злая кошка от маленького Мишки…

Мы и не знали, что Мишка такой отчаянный.

После того Мишке стоило только появиться на кухне, как она мгновенно исчезала.

Он удивительно понятливый был! Скажешь ему одно ласковое слово, и он уже лезет на колени и норовит добраться до лица, до шеи. Так же понятлив был, если его в чем-нибудь упрекали. Стоило сказать: «Ай-яй-яй, как нехорошо! Нехорошо, Мишка…» — и он принимался бегать по комнате или носиться кругом по дивану, по ковру. От смущения. При этом издавал своими коготками этакие щелкающие звуки…

Спал Мишка чаще со мной, а если засыпал отдельно, то утром он все равно оказывался внизу, подо мною… Днем я иной раз любил прилечь, и Мишка меня охранял. Он пристраивался на затылке у меня и лежал, мурлыкал. Но если я засыпал, он лежал тихо, не шевелясь…

Еще одна беда у нас случилась. Я заметил, что Мишка на животе своем начал выкусывать блох. Я поглядел, что у него там, и увидел, что блохи его прямо-таки заедают. Где он их столько набрал! Вроде такой маленький, чистенький! Сколько сам он ни пытался от них избавиться, ничего у него не вышло.

Тогда я решил помочь Мишке и вымыть его.

Он царапал меня, боялся, но все-таки я намылил его и выкупал.

После этого Мишка мой захворал… Я не знал, что котят маленьких не купают, что они погибают от этого… Не выдерживают.

Мишке плохо было, он лежал в своем углу и не поднимал головы. Очень я себя ругал.

Но Мишка выкарабкался и из этой беды.

Скоро мы даже стали с ним выходить на улицу. Тепло уже было, трава вовсю зеленела. Я оставлял Мишку на газоне. Он долго бродил, пытался выбраться из высокой травы и не знал, куда идти. И таким он в эту минуту бывал беспомощным, что мне сразу становилось его жалко, и я не выдерживал, подавал голос, звал его к себе. Так он был рад, когда преодолевал эту страшную густую траву и видел меня…

Мишка подрос, но все еще был мал… Он серенький весь был. Только животик белый. И мордочка у него была смешная: одна сторона серая, а другая белая совсем. Сам он, конечно, не знал этого. Не знал, что он такой смешной, неодинаковый.

Вздумалось Мишке затеять нехорошую одну шутку: он взялся выбегать на лестничную клетку. Первый раз, когда он убежал, я его поймал. Ему понравилось, он воспринял это так, что с ним играют. После того началось: стоило открыть дверь, Мишка выскакивал, и приходилось за ним гоняться.

Он оглядывался, прыгал по ступенькам… Один раз я поймал его на пятом этаже.

Прошел день, и он опять выскочил. У меня сидел гость, и я сразу за Мишкой не погнался. Решил, что придет сам… Но на сердце было неспокойно. Когда я вышел на лестничную клетку, Мишки не было. Поднялся этажом выше, но и здесь его не нашел. Я забеспокоился и спустился вниз, до первого этажа. Никого. Опять полез наверх, до девятого… Даже забрался на чердак, с полчаса ходил я там, в каждую щель заглядывал. Разыскивал Мишку во дворе, но нигде его не было.

Не появился Мишка и на другое утро, хотя я надеялся, что он придет.

Снова я отправился на поиски, исходил весь наш район, заглядывал под бревна, под доски. Повсюду вокруг домов еще был сложен строительный материал… Я заглядывал под штабеля досок и видел: там горели десятки зеленоватых голодных глаз… Те самые кошки, те самые котята, которых брали для новоселья и которые теперь стали бездомными. Ведь одновременно заселялось много новых домов. Весь район был новый.

Было жаль их.

Вечером, пересекая газон, где траву успели скосить, я спугнул котенка. И хотя темно было, мне показалось, что это Мишка. Но котенок так был напуган улицей, что не подпустил и близко. Даже не разобрав, кто его зовет, он метнулся в сторону. Когда же я побежал за ним, он пересек трамвайную линию и затерялся на другой стороне улицы…

Я еще дня два искал…

Мишка исчез.