Прощание с первой красавицей

— Я бы не рекомендовал вам уходить, — спокойно произнес Даниил. — Покинувший место преступления до окончания опроса автоматически считается главным подозреваемым.

Серафима встала как вкопанная, потом медленно повернулась и молча села на стул. В отличие от нее Любимцевой, видимо, море было по колено. Людмила Анатольевна взяла с подноса яблоко и с хрустом его надкусила. Хорошие, однако, ортопеды в России. Отличные делают протезы.

— Не знаю, как Сусанку, а Васю было за что убрать. Смирнов по роду своей деятельности такого наснимал! — многозначительно изрекла Любимцева.

— Он порнуху снимал, — влезла Светлана.

— Деточка, за это не убивают, — снисходительно пояснила наш спортивный комментатор. — Убивают за компромат. А его у Васи было много.

Светлана, сообразив, что ляпнула лишнее, покраснела до корней волос и уткнулась взглядом в колени. Наверное, прикидывала, что ответить, если спросят, откуда она знает про порнографию. Мне стало жаль девушку, и я поспешила отвлечь внимание на себя.

— Так уж и много… Да неужто Вася был такой удачливый папарацци?

— Дело не в количестве, а в качестве, — многозначительно подняла палец вверх Любимцева.

— Ну, да. Если не размениваться на пустяки, а точно знать, куда идти, то конечно. Сдается мне, Смирнов это точно знал. И я, кажется, поняла, от кого он получал ин… — Я осеклась на полуслове, поймав на себе предупреждающий взгляд Дана, и вскочила. — Пойду-ка сделаю себе чаю. Кто-нибудь хочет составить мне компанию?

Поскольку все промолчали, я потопала на кухню одна, по дороге размышляя о том, что совершенно нельзя расслабляться. Как говорила одна моя хорошая знакомая, жизнь наша — как у желудя: только с дуба свалишься, тут же какая-нибудь свинья и съест. Единственное, что могло послужить мне оправданием в собственных глазах — я уже порядком устала. Но поскольку конца сегодняшнему дню видно не было, пришлось принимать срочные меры.

Рецепт был известен мне со студенческих времен. Если приходилось накануне всю ночь напролет зубрить, то утром нужно было в стакане воды размешать четверть стакана сахара и получившийся сиропчик выпить. Если не стошнит, быстрота и четкость мысли на экзамене обеспечены. Правда, через пару часов волшебное действие лекарства от усталости заканчивается, и, если необходимо, приходится принимать новую порцию отравы.

Я бросила в чашку пакетик чая, щедро насыпала сахара и залила кипятком. В этот момент на кухне появилась Серафима.

— Передумала? — спросила я. — Чай будешь?

Серафима отрицательно тряхнула головой и опасливо спросила:

— То, что сказал твой муж, правда?

— А что он сказал? — Я усердно болтала ложечкой в стакане.

— Ну, насчет того, что если уйти…

— То есть если смоешься — станешь главным подозреваемым? — помогла ей я. — А с какой стати ему врать? Все-таки пятнадцать лет проработал в угрозыске. Да ты что, детективов не читаешь?

— Терпеть не могу эту гадость, — фыркнула Серафима.

«Ну, конечно, гадость… — усмехнулась я. — А любовными романами у тебя наверняка вся прикроватная тумбочка забита. Интересно, кто их пишет? Мне почему-то кажется, что старые девы. Только старая дева может не знать, где у женщины находится то, что мужчина нарушает при дефлорации».

— Может, кофе будешь?

— Не хочу.

— Почему?

— Заснуть потом не смогу.

— Бедняжка, ты еще надеешься поспать сегодня ночью?

У Серафимы вытянулось лицо.

— Ты что, хочешь сказать, мы нескоро домой попадем?

— Вот-вот. Нескоро. Именно это я и хотела сказать.

Оставив Ковалеву размышлять, я отправилась обратно в столовую. По дороге взглянула на себя в зеркало и ужаснулась: тушь под одним глазом осыпалась, образовав некрасивое пятно. Я машинально поставила на полочку чашку и, послюнявив палец, потерла веко.

Сегодня решительно не мой день: произошло именно то, чего я так опасалась. В зеркале, куда я имела неосторожность посмотреть, отражался Даниил в обнимку с Викой. Точнее, обнимала его она. Но муж не делал никаких попыток освободиться!

Сцена настолько напоминала ту давнюю в саду с Иваном, что я невольно почувствовала себя снова брошенной. В этот момент Даниил встретился со мной в зеркале глазами, и я отпрянула от коварного стекла и побежала.

Догнал он меня в подъезде. Схватив за плечи, резко развернул к себе и, не говоря ни слова, поцеловал. Мои попытки сопротивления всерьез восприняты не были. Когда наконец я перестала трепыхаться, Дан отпустил меня и, глядя прямо в глаза, сказал:

— Ты ничего не видела.

— Нет, я видела, — возмутилась я.

— Все не так, как тебе показалось. Я не могу сейчас объяснить.

— Подумаешь, и не надо! — фыркнула я, едва сдерживая слезы.

— Надо. Но только потом. Когда все закончится, я с удовольствием расскажу всю историю. Договорились?

— Договорились, — не очень ласково буркнула я. Но Даниил почему-то остался вполне доволен. Засмеявшись, он обнял меня за плечи и повел по лестнице вверх. Навстречу нам, прыгая со ступеньки на ступеньку, спускался белокурый мальчик лет шести. Он приостановился, проводил нас взглядом и вдруг сказал:

— Дядя, а я вас на балконе у тети Вики видел. Вы сыщик?