Прощание с первой красавицей

— Да что ж такое делается? — пришла в себя продавщица, почувствовав, что рискует потерять потенциальную покупательницу. — Иди, иди отсюда, старая, нечего здесь глупости говорить! Берите, девушка, коль душа лежит. Вещь хорошая, дорогая, а продается почти даром. Вы уж поверьте, я разбираюсь. Раньше-то в музее работала, только сейчас пришлось в продавцы податься.

Вика молча протянула ей деньги.

Через два часа она стояла перед воротами коттеджного поселка, где теперь жила Леся. Охранник с внешностью молодого Марлона Брандо неспешно окинул ее взглядом и снял трубку внутренней связи. Вика вдруг испугалась, что Леся не захочет ее видеть, и торопливо заговорила:

— Скажите, что я только сегодня вернулась в город из командировки, узнала о свадьбе и хочу поздравить.

Лениво повторив ее слова красивым баритоном, охранник нажал на кнопку, и ворота открылись. Вика с облегчением вздохнула и пошла вверх по тропинке.

Леся была дома одна.

— Поздравляю тебя с законным браком, желаю счастья в личной жизни! — прямо с порога начала Вика.

— Спасибо, — улыбнулась Леся. — А что это?

— Сейчас увидишь!

Вика поставила сумку на маленький антикварный столик, растегнула ее и вытащила коробку, перевязанную красным бантом. Когда разрезала ленту, коробка эффектно распалась на четыре стороны, обнажая крышу и стены пагоды.

— Какая прелесть! — прошептала Леся, слегка касаясь пальцами бело-розовых стен.

— Тебе нравится?

— Бесподобно! Где тебе удалось раскопать такое сокровище? — Леся завороженно смотрела на антикварное изделие.

— Привезла из-за границы, — не моргнув глазом, соврала Вика. — Я ведь помню, что ты любишь старину.

— Да, восхитительная вещица! Как ты думаешь, куда лучше ее поставить? — Леся задумчиво осматривалась по сторонам.

Вика заглянула в приоткрытую дверь ванной и старательно подавила завистливый вздох.

— Да вот сюда и поставь! Идеально подойдет к твоей роскошной ванной комнате.

— Знаешь, я и сама так подумала, — согласилась Леся. — Кажется, здесь она будет очень неплохо смотреться…

Она показала на место между фонтаном и мини-бассейном, где пол подсвечивался снизу голубым светом.

— Изумительно, — всплеснула руками Вика. — Я всегда знала, что у тебя безупречный вкус.

Обычно Вика была не слишком щедра на комплименты, но сейчас ей так хотелось подластиться к Лесе, что она готова была источать мед. Правда, в глубине души ненавидела себя за это.

Леся поставила пагоду на пол, потом отошла и, вернувшись, намного передвинула ее ближе к ванне. Оставшись довольна результатом, повернулась к Вике:

— Спасибо. Вот угодила так угодила! Пойдем, выпьем чаю. У меня и торт есть.

— Лучше кофе. Руки можно помыть?

— Конечно, — кивнула Леся.

Вика, оставшись одна, подошла к полочке перед зеркалом и начала перебирать элегантные флакончики и баночки. От неловкого прикосновения вся шеренга вдруг посыпалась на пол, и Вике пришлось, чертыхаясь и проклиная свою неуклюжесть, подбирать все и ставить на место.

Наконец, наскоро вымыв руки, она направилась на кухню, откуда уже доносился ароматный запах кофе. По пути она внимательно смотрела по сторонам, поражаясь красоте и дороговизне обстановки. С трудом подавив новый приступ зависти, села за стол. И тут прямо перед носом у нее оказалась гардина, словно нарочно повешенная здесь, чтобы окончательно досадить ей, Вике. Порыв ветра раздул легкую ткань, как парус, и ажурные кольца, вышитые на ней, водопадом заскользили вниз, сплетаясь в узоры, свиваясь в тугие спирали и сливаясь в знаках бесконечности. Вика сидела, не в силах оторвать взгляд от этого чуда.

Вернул ее к действительности голос Леси.

— Тебе кофе с сахаром?

— А какой торт? — уныло спросила Вика.

— Песочный.

— Тогда — без, песка там и так хватает. Красивая у тебя штора, — не выдержав, похвалила она.

— Мы ее в Париже купили, — простодушно ответила Леся. — Я как увидела на выставке, просто глаз не могла оторвать. Это репродукция модного нынче абстракциониста, выполненная на шелке. Поразительное видение мира у этого художника! Вроде бы ничего особенного нет, а смотришь — и завораживает. Знаешь, мне кажется, особенность мастера в том и состоит, что он способен заметить необычное в повседневном. Тысячи, миллионы людей пройдут мимо и ничего не разглядят, а он вдруг воскликнет: «Боже, какая красота!», и все. Люди сразу обернутся и заохают: «Ах, ах, как красиво! Как мы-то раньше не замечали, как мы могли без этого жить!» У каждого из нас своя задача на земле. У человека творческого — заставить других остановиться и замереть перед красотой.

— Да ты, смотрю, философом заделалась, — усмехнулась Вика. — Давно ли?

— Хм, как с Пашей рассталась, так и потянуло на философию. Когда плохо, какие только мысли в голову не приходят…

— Ой! — подпрыгнула Вика, мельком взглядывая на часы. — Засиделась я у тебя, меня же на выставке Стрелина ждут!

Глаза Леси округлились, рука дрогнула, и она едва не выронила чашку.

— Разве Павел не за границей?

— Что ты! Вернулся, и у него здесь проходит выставка. Неужели ты не знала?

— Нет, — качнула головой Леся, и взгляд ее затуманился, — не знала. Не видела его с выпускного ни разу.