Следом пришла очередь бандитов и картелей контрабандистов: уставшие от их всевластья, население планет охотно помогало их отлавливать. Но помогали они, конечно, не Первому Ордену. Вступив в переговоры с наиболее уважаемыми местными лидерами, Прайд провозгласил вместе с ними создание нового Галактического Союза. Чтобы на корню пресечь ассоциации с Первым Орденом, он инициировал ряд трибуналов над наиболее ненавистными членами своего же генералитета, а также командиров среднего звена. Это вызвало восторг как среди гражданских, которые хорошо помнили их карательные операции, так и бывших подчиненных, замученных деспотизмом начальства. Тут Прайду пришлось поступиться несколькими хорошими приятелями, да и просто людьми, которых он по тем или иным причинам желал бы иметь подле себя. Однако он не позволил личным пристрастиям помешать осуществлению его цели (ну надо же - так тоже любил говаривать мальчишка; право, забавно!).
Ему пришлось пережить ряд неприятных минут во время последних встреч с боевыми товарищами, которых суд (разумеется, подконтрольный Прайду) приговорил к расстрелу. Он потом долго помнил их взгляды, полные отчаяния и ненависти. Однако он твердо говорил себе: «Здесь нет моей личной воли. Я - лишь орудие. Мое предназначение – впервые за много лет принести в галактику мир и порядок».
Желающих посмотреть на суды и казни было великое множество. Чтобы удовлетворить их жажду, на планеты отправлялись специальные миссии Союза, которые возили по городам и селениям голопроекторы с демонстрацией процессов. Эти показы собирали множество народу и имели больший успех, чем лучшие театральные представления. Прайд только усмехался, недоумевая, почему его бывшие начальники не использовали такой эффективный инструмент.
Прайду поверили; и поверили прежде всего потому, что он почти не лгал. Он распространял кошмарные истории о злодеяниях Кайло Рена и Сноука, лишь чуть-чуть сгущая краски. Он честно рассказывал своим новым друзьям о том, как долго и методично разрушал Первый Орден изнутри, как терпеливо ждал подходящего случая, чтобы покончить с лидерами-монстрами и спасти народы галактики.
Что особенно радовало Прайда, так это то, что ему удалось поймать, осудить и уничтожить нескольких ситхов, имевших связи с Орденом. Он презирал колдовство и считал, что его время кончилось. Впрочем, нескольких ситхов он счел возможным придержать в специальной тюрьме; в будущем, предполагал он, из них можно будет составить элитную охрану Совета Союза. Сразу после ликвидации Кайло он попытался взять в плен и рыцарей Рен. Но воины-странники в сумели улизнуть.
Впрочем, он не особенно сокрушался: влияние Галактического Союза и без того росло день ото дня. Поняв, что его намерения искренни, представители планет и систем наперебой просили о переговорах и сотрудничестве. Пользуясь отнятыми у богачей ресурсами, Союз отправлял своим партнерам караваны с продовольствием, строил установки по добыче воды, одаривал бедняков необходимым скарбом и даже нехитрым транспортом. И, хотя это была мелочная помощь (большую часть которой забирала местная элита), весть о «Союзе справедливости» разносилась очень быстро. Каждый город мечтал о том, чтобы в нем появилось представительство Союза. К изящным зданиям с желтыми эмблемами на фасаде выстраивались вереницы жителей, надеясь выпросить у благодетелей что-нибудь для себя.
Там, где легитимной власти не было, Союз создавал свои координационные советы с привлечением местного населения. Там, где она была – представители Союза входили в парламенты с правом совещательного голоса. Военные советники Союза объединяли некогда враждующие группы в единые боевые формирования, которые с упоением гонялись по галактике за «недобитками Сноука». Под это определение подпадали как настоящие сторонники Ордена, вынужденные бежать после гибели Кайло Рена, так и квази-войска олигархов и бандитов.
И несмотря на то, что боевые корабли Союза в основном происходили из флота Первого Ордена, Прайду успешно удалось затушевать всякие ассоциации с ним. В том числе и физически: черная и темно-серая форма офицеров сменилась на более светлую, украшенную радостными желтыми бляхами. Местами новая форма даже напоминала костюмы повстанцев, и это было не случайно. Прайд стремился уничтожить воспоминания об этом символе войны, и самым лучшим способом видел в перехвате его стилистики. Война кончилась, говорил он себе. Воцарился вечный мир. Романтичные образы героев, которые не могут жить без битв и везде ищут повод пожертвовать собой, сейчас только мешают. Но просто запретить их означало бы сделать еще более заманчивыми. Прайд рассчитывал покончить с Сопротивлением по-другому, превратив его немногочисленных ветеранов в своих союзников.