Прощание с веком

Если верить Эме Мишелю, он проделал следующее. Поместил в ряде французских газет объявления с просьбой сообщать ему координаты и время наблюдений НЛО. Ответов было множество. Мишель нанес временные и пространственные координаты на карту, определив, таким образом, маршруты НЛО. Выяснилось, что траектории движения НЛО представляют собой отрезки прямых линий, причем линии одного какого-либо пучка пересекались в месте расположения атомного реактора или оборонного завода.

Так верить Эме? Не знаю… Но если верить, то придется признать, что наши «сожители» по теореме Котельникова весьма обеспокоены тем, что у нас творится. Ведь «параллельные миры» — единая система, и катаклизм в любой ее части неизбежно скажется на состоянии остальных.

Если признать возможность сосуществования многих миров, то вряд ли это будет означать, что они близнецы. Возможно поэтому НЛО, судя по наиболее достоверным свидетельствам, столь различны.

Очевидно, среди этих миров есть более и менее развитые, более и менее благополучные. Боюсь, что наш мир к числу «благополучных» никак не причислишь. Не этим ли объясняется пристальное внимание нлонавтов? Пока они лишь наблюдают, практически ни во что не вмешиваясь и не представляя для нас угрозы. Но что будет, если…

А поиски внеземных цивилизаций, которые ведутся десятки лет с помощью мощных радиотелескопов, успеха не принесли…

Примечание к главе.

Со своей гипотезой я выступал на БиБиСи в программе «Севаоборот». Передача происходила в живом эфире без малейшей подготовки, если не считать короткого телефонного разговора накануне с Севой Новгородцевым, одним из трех ведущих «Севаоборота». И единственное, что он у меня спросил, какую музыку я хотел бы услышать. Я сказал: компьютерную, имея в виду тематику передачи об НЛО. На этом разговор окончился.

Сама же передача напоминала непринужденную беседу, которая очень меня увлекла. Ведущие — слаженный, сработанный коллектив импровизаторов, в котором каждый имеет свое амплуа. Сева — центр, светило, вокруг него вращается ось программы. Иногда разговор отклоняется от темы. Так, Алексей Леонидов спросил меня, боюсь ли я… вампиров.

Я ответил, что очень боюсь, потому что, открыв свежий номер газеты, рискую оказаться в плену экстрасенсов, биоэнергетиков сомнительной квалификации, знахарей, ясновидящих. И добавил, что мне страшно становится за страну. Но тут Сева очень дипломатично отвел вопрос в сторону. Дело в том, что в программе целенаправленно обходятся острые углы нашей действительности.

На память об этой передаче под стеклом в моем книжном шкафу выставлена фотография ведущих «Севаоборота» — Севы Новгородцева, Леонида Владимирова и Алексея Леонидова. На обороте их подписи и трогательная, хотя и не заслуженная мною надпись: «Профессору, который многому нас научил». Возможно, в ней есть и капелька иронии…

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ «Крушение Брекленда»

С помощью средств рекламы…осуществляется

Навязывание излишних потребностей… насаждаются стандарты «массовой культуры», культ моды…

Реклама через систему массовой информации охватывает большинство членов «общества потребления»,

способствует все большему отчуждению личности… широко используется для пропаганды западного, в частности, американского, образа жизни…

Большая советская энциклопедия, том 21, 1975, Реклама.

Как я уже писал, меня, подобно героям предыдущей главы, неудержимо влекло за рамки моей профессиональной деятельности — в художественную литературу. «Научпоп», в котором были достигнуты некоторые успехи, меня уже не удовлетворял. Более того, он лукаво подначивал: «получилось здесь, получится и там!».

Я уже перебрался в Новосибирск, успел «остепениться», заведовал кафедрой и лабораторией в НИИ, на полке лежала стопка изданных научно-технических и популярных книжек, когда мне взбрело в голову предложить писательские услуги Западно-сибирскому книжному издательству (кстати, впоследствии оно выпустило мою научно-художественную книгу «Человек — Машина»).

Замахнулся я, разумеется, на фантастику. Издательство, ослепленное моим вузовским положением и упомянутой стопкой книг, охотно заключило со мной договор на роман «Крушение Брекленда». Слово «брек» я позаимствовал из терминологии бокса. Этим возгласом судьи разводят на ринге нарушивших правила боксеров. Впрочем, сам я не любитель этого вида спорта, и могу ошибиться.

Роман был задуман как некий гротеск и описывал будущее города, вобравшего в себя все пороки «общества потребления» и доведшего их до абсурда.