Прощание славянки

«Норд-Ост» сделал возможным Беслан. Тогда они поняли, что общество съест. Даже если там будут невинные дети.

Новодворская

Заложники были путинскими избирателями. Они ничем перед ним не провинились. И тем не менее с ними покончили. Но на это надо было решиться. И отвагу для подобного шага Путин почерпнул именно из реакции общества, которое не подвигло его к тому, чтобы он сам пошел туда, вышел из лимузина и сказал: «Ребята, отпустите всех, я сам пришел, я виноват в этой войне, пожалуйста, берите меня, а их отпустите». Это было бы благородно, это было бы великодушно, это было бы красиво, но он этого не сделал. И демократов, которые толпились у этого ограждения, тех, кому действительно там надо было быть (таких, как Сергей Юшенков) даже не пропустили за оцепление. У них не было возможности поговорить с чеченцами. И уж тем более никто не пропустил туда меня. Если бы заложники кому-то были нужны, если бы кто-то хотел их спасать, то замечательная организация под названием ФСБ должна была прежде всего взять машину, объехать всех правозащитников, затолкать их в эту машину, в автобус, привезти к этому Центру и запустить внутрь. Вот, пожалуйста, ваши подзащитные, идите и с ними разговаривайте.

Боровой

И договаривайтесь.

Новодворская

И до чего-то мы бы с ними договорились. Надо было брать тех, кто поддерживает идею чеченской независимости, надо было брать именно врагов российского империализма и пускать их на переговоры. А не самим туда ходить, потому что это было абсолютно бесполезно. Когда я поняла, что они ничего делать не будут, мне в этот момент как раз позвонила Алла Дудаева. И, в полном ужасе от происходящего, потому что и ей было понятно, что развязка будет за счет чеченского народа и станет концом его приличной репутации, и что все свалят на чеченцев, стала спрашивать, что делать. Ясное дело: убьет российская власть, а отвечать будут чеченцы из поколения в поколение. И я придумала очень хороший план, который позволил бы спасти всех заложников. Но телефон у меня слушается 24 часа в сутки, еще с 70-х годов. И не на АТС, а непосредственно на Лубянке. И они этот наш разговор слышали, и нам не хватило времени.

Я придумала просто замечательный коварный план, но для этого нужно было связаться с Шамилем Басаевым, а Алла была в это время в Турции, и трудно было связаться с ним, а уж он должен был связаться с этой группой захвата и потребовать, чтобы они вызвали меня и дальше уже во всем мне подчинялись. А я бы им предложила потребовать, чтобы вместо ни в чем не повинных заложников к ним явились лица, ответственные за развязывание чеченской войны: Эмиль Паин, Шахрай, генералы, которые там воевали — Трошев, Шаманов, некоторые депутаты, такие журналисты, как Михаил Леонтьев. Те, кто подливал масла в огонь. В обмен на них они бы согласились отпустить заложников. Понятно и ежу, что абсолютное большинство не явилось бы. И это был бы очень большой козырь для чеченцев. Смотрите, какие они трусы, эти представители власти, эти представители истеблишмента, смотрите. Россия, смотри: они не хотят спасать ни в чем не повинных граждан, они трусы, они способны убивать только женщин и детей, они не воины, они подонки. Ну а дальше — хорошая пресс-конференция, которую я помогла бы им провести, и отпускают всех женщин. Потом приглашают правозащитников, как в Буденновске, и отпускают всех мужчин. А мы с ними летим, куда они собираются, в Турцию или в Эмираты. Такой происходит размен. Все заложники живы. Но этот разговор слушала Лубянка. И в эту ночь они начали. Они не дали Алле времени добраться до Басаева. А это был вполне реальный вариант, на такой вариант он бы согласился. Я ее предупредила: скажите ему, Алла, что они покончат с заложниками, а отвечать будет Чечня.

Я думаю, что у меня и у Аллы был реальный шанс спасти всех заложников.

Боровой

Не преувеличивай. Понятно, что эти ребята придумали бы что-нибудь коварное.

Новодворская

Если б мы успели начать, они не стали бы уничтожать заложников. Но мы не успели. Кстати, когда московские диггеры, те, которые провели «Альфу» и дали возможность пустить газ, потом мне позвонили, я высказала им все, что я о них думаю, и посоветовала впредь, если они настолько не понимают, где живут, и не ведают, что творят, прежде чем предпринимать какие-то действия заодно с властными структурами, звонить правозащитникам и спрашивать: надо это делать или не надо. И сказала, что смерть заложников на их совести, потому что они провели убийц. Они дали возможность совершить убийства.