Проще убить, чем…

Валентина Викторовна уже смирилась, что её матримониальным планам в отношении Владика и Насти не суждено осуществиться. Но по какому же поводу эта смазливая дурочка Кравчук вдруг начала проявлять интерес к невесть откуда свалившемуся «оборотню в погонах»? Вэвэ замечала всё и не купилась на демонстративное безразличие девушки к участившимся посещениям Назырова. Что бы там ни говорили, а женщина всегда чувствует другую женщину. Но поделать Вэвэ ничего не могла. Она могла быть только наблюдателем. И только однажды с непонятным ехидством заявила Скрепкину, что тот даже не понимает, какое сокровище может уплыть из его рук. Тот только отшутился и ответил, что Настя чересчур хороша для него, и он не хочет провести всю жизнь в дозоре, охраняя её от посягательств других мужчин.

А мента, похоже, такая перспектива не пугала. Его отношения с Настей потихонечку развивались, хотя ту и продолжала смущать возможность близких отношений с милиционером. Она вовсе не была недотрогой, и пугала её вовсе не сама близость, а факт связи с человеком, ежедневно копающимся в грязи человеческих отношений. Никакого романтического ореола, в отличие от многих других, вокруг его профессии не ощущала. Ей самой приходилось, так сказать, по долгу службы отмывать унитазы в общественном месте, но то была природная, естественная грязь. А вот как можно постоянно существовать в мире преступников, среди подобия людей, которые из корысти или по другой причине убивают друг друга, она не понимала. Ведь это куда более как отвратительно. И, морализируя, таким образом, сама с собой, она как-то не смущалась тем, что основной заработок получает не от уборки помещений, а как «мадам» в борделе геев. Впрочем, ни этих людей, ни уж тем более себя саму она порочными не считала. Как, кстати, не осуждала и женскую проституцию. Это просто сфера услуг, не хуже другой. Всё ведь происходит на добровольных началах.

Что же касается Скрепкина, то амурные дела Насти его волновали мало. Скорость, с которой та переключилась с, упокой господь его душу, Колибри на милиционера, только подтверждала его убеждение в том, что женщины в личных взаимоотношениях существа безответственные, и лишний раз доказывала, что ничего серьёзного между ней и Женькой быть не могло. К визитам же Игната он успел привыкнуть и постепенно понял, что между «я» Назырова как мента и «я» как человека зияет не то чтобы непреодолимая, но всё-таки значительная пропасть. Тот был образован и умён, и Владик даже не был уверен, что довольно стандартный набор книг библиотеки представляет для сыщика как для читателя большой интерес. Не похоже также было, что он приходил, чтобы что-нибудь вынюхать в связи с гибелью Колибри. И Скрепкин с затаённым удовлетворением сделал вывод: Игнатом руководит вполне объяснимый и простительный мужской интерес к Насте. Совершенно успокоившись, он даже мысленно пожелал ему удачи.

Конечно, чтобы завязать с ним дружбу, он и не думал, но при встрече они перестали ощетиниваться и, более того, начали проявлять нечто похожее на взаимную симпатию. Это было очень кстати, потому что в связи с открывшимися обстоятельствами Владику позарез понадобилась помощь сыщика. А как иначе он мог бы выяснить, кому принадлежит злополучное «ауди»? Сам обратиться к Назырову он не рискнул, это вызвало бы много ненужных вопросов, а вот попробовать действовать через Настю ему показалось не такой уж плохой идеей.

Владику не очень хотелось посвящать девушку в своё расследование и пришлось что-то наврать. А та, к счастью, не задавая лишних вопросов, согласилась оказать содействие. Правда, Скрепкин умолил её не действовать в лоб. В результате Настя с умильным личиком скормила Назырову историю про то, как машина её приятельницы была, какой ужас, внаглую задета какой-то «ауди», которая даже не удосужилась остановиться и хотя бы выяснить, не пострадал ли при этом человек. К чему были приложены выясненные Скрепкиным обрывочные сведения о машине. Игната ни история, ни то, что водитель не остановился, ничуть не удивили, и он с удовольствием согласился помочь. Даже при той скудной информации о номере довольно быстро сумел выяснить, что подобных серебристых «audi S8» в Москве не так уж много. К чему и прилагался список владельцев.

Их имена, фамилии и домашние адреса мало что говорили Скрепкину, поэтому, поколебавшись, он под тем же видом безвинно пострадавшего автомобилиста обратился в частное сыскное агентство и попросил собрать информацию о вышеупомянутых поклонниках немецкого концерна, надеясь таким образом выйти на своего выдуманного обидчика.