Проще убить, чем…

Впрочем, по правде говоря, Хвыле было наплевать на пропавший чужой «общак». Он только пожимал плечами и ворчал, что не надо было быть лохами. Но поскольку смерть Жени могла каким-то непостижимым образом оказаться следствием поисков воровских денег, он приказал Клёпе перетереть эту тему со знакомыми пацанами. Но действовать осторожно и Скрепкина не подставлять. Он за отца, который его не воспитывал, не в ответе. Да и вообще ему, Деду, давно следовало самому поговорить с этим Владиком с глазу на глаз и расставить все точки над i.

* * *

А татарин продолжал осаду уже готовой капитулировать крепости в лице красавицы Насти Кравчук. И даже не подозревал, что для последнего решительного штурма уже не требовались никакие метательные машины, вроде баллист или онагров. Достаточно было и того, что он сам был своего рода онагром, упрямым и воинственным диким ослом, готовым завоевать свою самку любой ценой. И, наконец, свершилось. Или, другими словами, всласть помотав, как положено у интеллигентных людей, друг другу нервы, они оказались в одной постели на не очень удобном ложе холостяцкой квартиры Игната. Хотя, как это бывает у влюблённых, ни узость, ни жёсткость последнего не стала им помехой.

Однако утром они проснулись, чувствуя себя не столько счастливыми, сколько, как ни странно, испуганными внезапно накатывающими и неконтролируемыми волнами страха сиюминутности и безвозвратности происшедшего между ними. Поэтому утро оказалось грустным. Настя задумалась о том, как можно совмещать любовь к милиционеру с противозаконной деятельностью в сфере сексуслуг, и сбыта наркотических веществ. А Игнат, понимая, что Настя для него больше, чем очередная подружка, был решительно настроен собрать о ней побольше информации, чтобы, в первую очередь, оградить её же саму от необдуманных поступков. Он, конечно, и думать не думал, что девушка могла быть вовлечена во что-нибудь преступное, но… была вокруг всей этой библиотеки какая-то… нескладёха. Да и вышел-то он на неё не случайно, а в связи с убийством её абонента. Правда, самому учреждению в связи с этим делом значения не придавалось. Но всё же Игнат, пусть и из лучших побуждений, начал за девушкой следить. Не то чтобы каждый день, а так, по мере возможности.

И был поражён. Даже не тем, что Настя врала про свои курсы сисадминов, а тем, что она частенько вообще не уходила из библиотеки сутками, вокруг которой кипела бурная жизнь. Приезжали и уезжали дорогие иномарки, разного облика и возраста мужчины, не похожие на обладателей читательских абонементов, входили в эту работающую в ночную смену «сеялку разумного, доброго, вечного» и по прошествии некоторого времени, довольные, уходили.

Назыров просто бесился от ревности и гнева. Ведь как всё оказалось просто, и каким он был идиотом. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: библиотека по ночам превращается в бордель. А девушка его мечты оказалась обычной шлюхой. Он перестал ей звонить и отвечать на её звонки, а Настя, не понимая причины и чувствуя себя преданной, начала буквально чахнуть, почти ничего не ела и совсем осунулась. Но на участливые вопросы Вэвэ и Скрепкина упрямо твердила, что всё в порядке. Правда, когда как бы случайно Вэвэ задала вопрос, куда запропастился этот строящий из себя образованного мент, злобно окрысилась, сказав, что ей нет никакого дела до этого козла. В ответ заведующая лишь злорадно хмыкнула, а Скрепкин, наоборот, сочувственно взял Настю за локоть и отвёл в сторону.

– Так что же такое у вас произошло? – осторожно спросил он.

– У нас? – делая удивлённые глаза, возмутилась девушка. – Что такое вообще могло быть «у нас»?

Владик дружески погладил Настю по плечу.

– Да ты, дурёха, не кипятись, – терпеливо проговорил он, – мы ведь не слепые. И ты можешь врать мне или Вэвэ хоть до посинения, но мы всё равно не поверим, что между вами ничего не было.

А Настя вдруг расплакалась и уткнулась Скрепкину в плечо.

– Эта сволочь меня бросила.

* * *

Но Назыров не просто бросил. Он жаждал мести. «Мне отмщение, и аз воздам». Хотя вовсе не собирался сдавать библиотеку соответствующему отделу РУВД. На проституцию как на явление общественной жизни ему было глубоко наплевать. Он вообще изначально считал бессмысленной борьбу с ней. Эту сферу надо контролировать, а не преследовать законами. Спрос всегда как порождал, так и будет порождать предложение.

А что касается мести, то Игнату хотелось придумать что-нибудь поизощреннее, совсем иезуитское, например, явиться к Насте в качестве клиента. Но в «Жемчужный порт» его просто не впустили, объяснив, что вход только по приглашению, а свою милицейскую «ксиву» не захотел показывать, дабы не поднимать шум. Пришлось прибегнуть к хитрости и поскрести железкой по одной из тачек покруче на стоянке, отчего та, как и ожидалось, «завизжала» сигнализацией, а охранник, он же face-control, пошёл выяснять, что произошло. И никем не замеченный Назыров проскользнул внутрь библиотеки.