Прощение

— Да. — Хюльдар с облегчением улыбнулся. — Уже почти готов подписать признание в убийстве Стеллы. Его ошарашила новость о болезни Мёрдюра. Так же, кстати, как и отца Адальхейдюр. Хотя Эртла говорит, что паниковать он начал еще до того, как его привезли в полицию. Очевидно, Эйитль был еще жив, когда он приехал забрать тело из контейнера. И занервничал, когда те материалы, которые Мёрдюр должен был послать в СМИ, так и не появились. Вдобавок жертв оказалось только две, а не три, как планировалось. Он даже позвонил в Красный Крест — хотел удостовериться, что Мёрдюр не передумал и берет ответственность на себя. — Хюльдар устало выдохнул. — Так что теперь пазл складывается полностью.

Он включил двигатель и уже собирался отъехать, но посмотрел на Фрейю и остановился.

— Угощение за мной. Может быть, завтра вечером?

Фрейя покачала головой и натянуто улыбнулась:

— Извини. Просто отвези меня домой, и будем считать, что мы в расчете. Все равно ничего хорошего из этого не получилось бы. — Настроение поменялось, и не только из опасения переспать с ним. Покоя не давала мысль о предсмертной записке и тяжелой доле, выпавшей семье Мёрдюра. Конечно, драма дочери не оправдывала преступления отца, но хотя бы помогала понять…

На этот раз Хюльдар даже не попытался скрыть разочарование. Молча довез ее до дома и даже не стал вопреки ожиданиям надоедать настойчивыми просьбами передумать. Он злился. Возможно, на нее, но скорее на кого-то другого.

Глядя вслед удаляющейся машине, Фрейя в какой-то момент посочувствовала женщине, допрашивать которую уехал Хюльдар. Рассчитывать на сочувствие и снисходительность ей не стоило.

* * *

Ауста подоткнула одеяло, поцеловала дочь в лоб и потянулась к лампе на прикроватной тумбочке. С розового кружевного абажура свешивалась глазная повязка, и в этом контрасте нежного и строгого было что-то странное и очаровательное.

— Но…

— Никаких «но». Уже давным-давно пора спать.

Оуск ждала ее весь вечер, несомненно, беспокоясь за маму, которую увезли в полицию. Их разбудил стук в дверь, после чего чужой голос потребовал, чтобы Ауста поехала в участок с двумя полицейскими. Одним из них был Хюльдар, никак не оставлявший маму в покое. Ему как будто доставляла удовольствие вся эта ситуация, хотя он и помрачнел, увидев малышку Оуск.

— Закрывай глазки. С открытыми не уснешь. — Женщина осторожно коснулась пальцами век девочки. Она была еще в пальто, придя к ним сразу после того, как заметила стоящую у окна дочь. — Бери пример с сестры.

Соуль уже уснула на своей кровати у другой стены, раскинувшись, как будто изображала морскую звезду, и сбив ногами одеяло. У девочек было по комнате, но они сами предпочли спать в одной, оставив другую для игр. Ауста знала, что долго так продолжаться не будет и скоро все изменится. Разница в возрасте уже начала сказываться. Недавно сестры поссорились, не сойдясь во мнении насчет того, что вешать на стену, а когда Тоурей предложила, чтобы каждая выбрала себе стену, едва не подрались из-за того, кому какая достанется.

Такое облегчение — беспокоиться из-за повседневных проблем, подобных этой…

Прошедшая неделя стала сущим адом, но кошмар наконец заканчивался. Сосредоточиться не получалось ни на работе, ни дома, и даже симулировать болезнь невозможно, когда в доме есть врач. Во всяком случае, Ауста не осмеливалась рисковать, опасаясь, что Мёрдюр прибегнет к крайним мерам, если обнаружит, что она намеренно избегает его. Этот человек не ведал жалости. Если он не испытывал угрызений совести, убивая детей, то и ее жизнь сломал бы без колебаний. И испытал бы от этого удовольствие.

Взметнулась и опала занавеска. Вспомнив, что прогноз обещает метель, Ауста закрыла окно. При этом она выглянула наружу, по привычке проверяя, не прячется ли кто в тени. Теперь она в безопасности; нужно только подождать, пока утихнет страх. Если она в безопасности. Пока в новостях не сообщат, что Мёрдюр мертв, кто-то из его приспешников все еще может охотиться за ней, как он и угрожал.

Женщина опустила занавеску и повернулась к Оуск. Дочь поспешно, но недостаточно быстро закрыла глаза. Ауста мельком увидела голубые радужки, но сделала вид, что ничего не заметила, и просто прислонилась к стене, решив подождать, пока девочка уснет.

На самом деле она просто оттягивала момент, когда ляжет в постель с Тоурей. Жена обязательно проснется и станет допытываться, чего хотела полиция. Ауста боялась неизбежной конфронтации и предпочла бы спать на диване, если б это позволило отложить разборки до утра.

Придется во всем признаться Тоурей, точно так же, как пришлось рассказать все полиции. Она не солгала; поведала правду, хотя было трудно. Труднее даже, чем она представляла, когда репетировала, что сказать, в машине по дороге в участок. Оно и понятно: кому понравится показывать себя в таком дурном свете? Пока снимали показания, Ауста избегала взгляда этого детектива, Хюльдара. Он даже не пытался скрыть свое мнение о ней, о ее роли в судьбе Лёйвхильдюр. Женщина-полицейский, которая вела интервью, проявила чуть больше доброты.