Прощение

Взгляд Хюльдара устремился к ее офису, офису, который когда-то занимал он сам, хотя ни единой секунды не жалел, что освободил его. Родители Стеллы уже ушли. Эртла стояла у стеклянной стены, сложив руки на груди, и весь ее вид выражал ту же бескомпромиссную решимость, что и ранее, в оперативной комнате. В какой-то миг их взгляды встретились — и сразу же разбежались.

Гвюдлёйгюр ничего не заметил. Он тоже выглядел озабоченным, хотя и по другой причине. В конце концов молодой детектив тяжело вздохнул и продемонстрировал наконец признаки готовности сходить за кофе. Но сначала задал вопрос, ответа на который явно не ждал:

— На кой черт он забрал с собой тело? Как ни стараюсь, придумать объяснение не могу.

В этом он был не одинок.

Глава 3

— Что ты знаешь о девочках-тинейджерах?

Ни «здравствуй», ни «привет», ни «доброе утро», ни даже «как дела?». Не представился. Не то чтобы в этом была какая-то надобность. Хотя Фрейя не видела и не слышала Хюльдара несколько месяцев, голос его узнала быстро. Слишком быстро. И это ей не понравилось. Она никогда не получала неожиданных, как гром с небес, звонков от тех, с кем хотела бы поговорить.

— Добрый день, — холодно сказала она — и сразу же пожалела, что ответила. Можно было изменить голос, притвориться кем-то другим, сказать, что Фрейи нет в стране и не будет весь следующий месяц… Что бы там ни хотел Хюльдар, это могло означать только одно: большие неприятности и потрепанные чувства.

— О… Привет. Извини. Это Хюльдар. — Он помедлил, оставив паузу для ответа, и, не дождавшись реакции, добавил: — Я тут подумал, не согласишься ли ты помочь мне. У нас дело, связанное с девочкой-тинейджером, и я хотел попросить у тебя совета.

Фрейя мгновенно сообразила, о чем речь, и невольно почувствовала себя заинтригованной. Первоначальное намерение закончить разговор как можно скорее позабылось. Начиная с ланча, со всех сторон поступали новости о вчерашнем зверском нападении на девушку и ее исчезновении из кинотеатра. Полиция, как обычно, не разглашала подробностей, так что главными источниками информации стали подруги и одноклассники жертвы, получившие на свои телефоны сообщения с видеозаписью нападения.

Описания содержимого отличались намеренной неопределенностью, но умевшие читать между строк поняли, что видео не для слабонервных. Те подростки, у которых удалось получить интервью, пребывали в состоянии шока. Как и прочая публика, Фрейя с нетерпением ждала дополнительных сведений, движимая не болезненным желанием насладиться омерзительными деталями, а беспокойством за судьбу девушки и озабоченностью мотивом преступника.

Конечно, было бы безнадежной наивностью думать, что постичь этот самый мотив и в самом деле возможно, поскольку ничто не способно ни объяснить, ни оправдать такую жестокость.

— Это связано как-то с нападением на девушку в кинотеатре?

— Да. — Было слышно, как на другом конце трубки перевели дух. — Не мне тебе говорить, насколько важно найти ее и схватить нападавшего. Ты не могла бы заглянуть сегодня в участок? Желательно поскорее.

Как бы ни хотелось ей этого, согласиться вот так сразу Фрейя не могла: грязный кухонный столик был завален учебниками и устлан листками со свидетельствами неудачных попыток решения математических задач, представить которые следовало в среду. Задолго до телефонного звонка она столкнулась с неопровержимым фактом, сводящимся к тому, что независимо от числа попыток результат будет одним и тем же: беспорядочное нагромождение чисел и символов, отказывающихся соотноситься друг с другом.

Решение подработать в Доме ребенка и записаться на бизнес-курсы в университете обернулось чудовищной ошибкой. Учеба не помогла ни излечиться от экзистенциального кризиса, ни улучшить жизнь. Скорее, стало только хуже.

— У меня сегодня выходной.

— Знаю. Я позвонил сначала в Комитет защиты детей, спросил, можно ли одолжить тебя, а они перенаправили меня в Дом ребенка. Директор сказала, что ты дома, но посоветовала в любом случае позвонить. И еще сказала, что выходной ты можешь взять позднее.

— В самом деле? — Фрейя даже расстроилась. Ее просьба перевести ее на неполную ставку не нашла большой поддержки у руководства. Вплоть до самого последнего времени оно, вместо того чтобы пойти навстречу, всячески препятствовало ей в координации работы и учебы. — Она так сказала?

— Да. После того как предложила нескольких других психологов. Но я сказал, что они мне не нужны, а нужна ты. В смысле, для этого дела, — поспешно добавил Хюльдар.

В душе Фрейи столкнулись противоречивые чувства. С одной стороны, было лестно, что ее предпочли другим коллегам; с другой — раздражало, что до него, похоже, так и не дошел ясно высказанный месседж: он должен перестать преследовать ее, поскольку оба они на горьком опыте убедились, что не подходят друг другу.