Прощение

Ни о чем сколь-либо значительном или необычном они не знали. Никаких связей с кем-то или чем-то, которые могли бы объяснить исчезновение, не поддерживали. Все особо подчеркнули, что Эйитль не курит и запрещенными веществами не пользуется. Вопрос, не выпивает ли он, вызвал некоторую растерянность. Возможно, они были бы откровеннее, если б не присутствие матери одного из них. Двое ребят смотрели те видео, а третий, похоже, расстроился из-за того, что не успел.

— Если я скажу «три», что в первую очередь придет вам на ум?

Реакция мальчишек ясно показала, что вопрос детектива застал их врасплох. Они тут же стали спрашивать, что он имеет в виду и о чем идет речь. Хюльдару пришлось остановить их и повторить вопрос:

— О чем вы подумали в первую очередь?

— Э… левый защитник… треугольник. Э… Эрик Байи[16]… добавленное время.

Ничего другого, кроме увлечения футболом, ответы не выявили. Но, может быть, вопрос как раз касался футбола? Фрейя вспомнила, что Хюльдар спрашивал ее о чем-то таком по телефону, но речь тогда шла, кажется, о цифре «два». Она заметила, что родительница проявляет все больше признаков беспокойства, и с трудом удержалась от того, чтобы взглянуть на телефон и проверить время.

Хюльдар внезапно сменил тактику, поменяв направление вопросов, и мать моментально напряглась. Фрейя тоже навострила уши.

— Эйитль, говорят, не давал проходу ученику вашей школы по имени Давид. Расскажите мне об этом.

— Что? — Вопрос удивил и смутил мальчиков даже сильнее, чем предыдущий, о цифре «три».

— Администрация школы пожаловалась матери Эйитля на поведение ее сына в отношении другого ученика. Вы — его лучшие друзья и должны были понимать, что это буллинг. Или даже принимали в этом участие?

— Мой сын никогда никого не обижал. — Родительница сердито посмотрела на Фрейю. — Вы ничего не собираетесь сказать? Я так понимаю, что моего сына обвиняют здесь в чем-то. Нам обещали, что речь пойдет об Эйитле, о нашей помощи полиции в поисках мальчика. Не понимаю, какое отношение имеет только что заданный вопрос к его исчезновению.

Ответом было повисшее в комнате молчание — многозначительная реакция на эмоциональное выступление. Тяжелее всего пришлось Фрейе, поскольку обращались непосредственно к ней, но она выдержала, не поддалась, и обвинительница не стала требовать ответа, удовлетворившись сердитым взглядом.

Тишину нарушил Хюльдар, и обратился он снова к ребятам, будто и не заметил никакого вмешательства:

— Так что скажете, парни? Насколько плохо все было?

Они переглянулись, и после недолгой паузы ответил самый мелкий из троицы:

— Ничего такого не было. Ну, подшучивали, поддразнивали… Обычное дело.

Женщина нетерпеливо заерзала на стуле.

— Это возмутительно. Мальчики, вы не обязаны отвечать.

— Как говорит ваша мама, отвечать вы действительно не обязаны, но… — Закончить Хюльдар не успел — его перебил парнишка, сидевший посередине.

— Она не наша мама. Она его мама. — Он показал пальцем на мальчика рядом с женщиной.

— Спасибо. — Хюльдар посмотрел на подростка, о котором шла речь. — Как тебя зовут?

— Э… Торгейр. Торгейр Атлассон.

Хюльдар взял со стола стопку листков и стал их перебирать. Подростки настороженно наблюдали за ним. Найдя нужное, детектив прочитал:

— «Сдохни, кусок дерьма. Удавись, или я помогу тебе. — Хюльдар поднял голову и посмотрел на залившегося краской парнишку. — А что, если я засуну тебе в задницу разбитую бутылку?» — Он снова посмотрел на подростка, который опустил голову и молчал. — По-твоему, это просто шутки? Дразнилки?

Мать хлопнула ладонью по столу.

— Это что за… Как вы смеете зачитывать такую мерзость в присутствии моего сына и его друзей?

Хюльдар повернулся к ней:

— О, я только начал.

— У меня нет слов. А вы… — Она бросила гневный взгляд на Фрейю. — И вы еще называете себя детским психологом? Или вас сюда для декорации позвали? Я требую, чтобы вы немедленно это прекратили. Позвольте напомнить, что мальчикам по четырнадцать-пятнадцать лет!

— Если они способны писать такое, то пусть послушают, как звучат их слова.

— Что вы такое говорите? — Женщина нахмурилась. — Кто это написал?

— Ваш сын, Торгейр. — Хюльдар медленно прошелся взглядом по лицам подростков. — Я мог бы прочитать похожие сообщения от каждого из вас. Давид на год младше. Выбираете тех, кто слабее, да? — Все трое молчали; никто не смел ни ответить, ни даже посмотреть детективу в глаза. Мать Торгейра замерла с открытым ртом, не понимая, что происходит. — Я жду ответа. — Он поднял стопку листков, словно готовясь продолжить, и этого хватило, чтобы Торгейр открыл наконец рот.

— Не надо читать вслух. На экране это выглядит по-другому, не так, как у вас. — Он взглянул на родительницу, которая проигнорировала молчаливое обращение сына.

В этот момент Фрейя решила наконец вмешаться: