Прощение для мажора

— Руки убери, — прошипела я, стараясь сконцентрировать мозг на равновесие. Тот отпустил и в этот раз устояв, развернулась и пошатываясь пошла к мосту. 

— И куда собралась? — услышала его рычание за спиной. 

— Оставь меня в покое, — ответила тихо, неуверенная в том что он расслышал. Но поняла что услышал, когда меня бесцеремонный развернули схватив за шкирку, и снова Макс потащил за собой.

Вырвалась, задыхаясь от негодования и злости, выкрикнула, чувствуя как накатывает отчаяние:

— Ты понимаешь, я не хочу жить!

Испугалась, так сильно что паника сковала тело, я думала что сегодня все прекратится, и наступит долгожданный покой. Даже не задумывалась о том, что будет если не смогу, и теперь думая о завтра, видела очередную порцию агонии, стыда, и разрушающей ненависти к самой себе. 

— Это не ты, за тебя сейчас говорит наркота! — ответил уверенно Макс, и снова хотел взять за руку, но я увернулась чуть не упав. 

— Нет! Я пришла сюда, все обдумав! Не могу так больше! Не могу задыхаться каждый день… — всхлипнула, чувствуя как слезы брызнули из глаз, и громко выкрикнула, скорее сама себе. — Ты был прав, я слабая! Я не могу бороться! 

— Глупости, — тихо ответил мужчина, заключив моё сопротивляющееся тело в объятия.

А я взорвалась, из меня словно выплеснулась вся боль которую капали внутри. Кричала, захлебываясь слезами и задыхалась, не в силах побороть отчаяние и ужас. 

— Не хочу… не хочу мучить близких… Я смотрю в будущее и не вижу его без Игната. Не хочу видеть… — заикаясь тараторила я, нет не Максу, сама себе, оправдывая свой страшный поступок. — Это так страшно… так страшно. Я не хочу больше… не хочу.

Максим молча сжимал моё дрожащее тело, ожидая когда буря пройдет. Он был напряжен, и не знаю то ли моё сердце, то ли его бешеными ударами отзывалось у меня в ушах. Охрипнув от рыданий, потихонечку затихала, чувствуя всепоглощающее опустошение. Не заметила, как мужчина поднял меня на руки и понес в машину.

Очнулась, когда он завел двигатель, и спросила почти шёпотом:

— Куда… куда мы? 

— Туда, где ты не сможешь себе навредит, — ответил холодно Максим, и от этого голоса мурашки побежали по коже.

Почему-то сразу вспомнила как когда-то, его упрятали в клинику, и ощутила ужас от мысли оказаться там. 

— Я хочу домой, — пропищала я, чувствуя нарастающий страх. 

— Зачем? 

— Как зачем… Там мама и Кирюша… 

— Да ладно, можно подумать ты думала о них, когда хотела сигануть с моста, — гаркнул он прибавив газа. 

— Я не хочу в клинику, — всхлипнула, вспоминая как много лет назад Макс говорил то же самое. 

— А, вот оно что, — усмехнулся тот. — У меня была такая мысль. Но это слишком просто, вряд ли ты что-то осознаешь, лежа под капельницами и обезболивающими. Посмотрим, как ты сама справишься с тем, что ты натворила… 

— Что это значит? — промямлила, испугавшись его непонятные слова. 

— Пора учиться бороться! 

— Мне все равно что со мной будет… 

— Посмотрим как ты запоешь часа через три, — снова усмехнулся мужчина, а я не понимала откуда взялась такая ненависть и злость.

11 ГЛАВА

Увидев как Женя перелезла через поручень моста, Макс чуть не потерял рассудок от ужаса. Он подлетел к ней, с такой молниеносной скоростью, на которую казалось бы, не способен человек. Первым, необратимым желанием было треснуть девчонке в лоб, да так, чтобы мозги встали на место. Но увидев что та не в себе, влепил ей легкую пощечину, чтобы привести в чувства. Мужчина был в бешенстве, хотелось и встряхнуть ее, и придушить одновременно. Ишь чего удумала? Жить она, бля, не хочет! Возомнила себе, что ей хуже всех на свете, будто только она одна, потеряла дорогого человека.

Максим каждый день смотрел на мать, полностью поседевшую от горя, которая постоянно твердит: что нет ничего страшнее на свете, чем хоронить своих детей. На отца с трясущимися руками, который утратил интерес ко всему, и они убитые горем, продолжают жить, поддерживая друг друга. А эта, зациклилась на себе, наплевав на близких, на ребенка которому нужна мать! Он был готов к тому, что она снова начнет, сыпать обвинениями, твердя, что во всем виноват Макс. Но поражен, смотрел как Женя сломалась, и почувствовав к девушке странную жалость, обнял. Знал, что по большей части в ней, говорят сейчас наркотики, об употреблении которых и заподозрил, как только ее мать, пожаловалась на странное поведение дочери, и на ночные прогулки.