Прощение. Как примириться с собой и другими

Прощение предполагает прямоту и в смысле принятия реальной ситуации, прямого контакта с настоящим. Бывает, что мы очень хотим простить кого-то, но чем больше думаем об этом, чем сильнее наше желание примириться с этим человеком, тем труднее нам это сделать.

В таком случае тоже приходится совершенствоваться в терпении, на этот раз по отношению к самому себе. Мне хотелось бы быть лучше, но на сегодняшний день я таков, каков есть. Можно осуждать и подталкивать себя, но лучше верить в себя и подождать, пусть поработает наша душа (которая, конечно, таинственнее и пространнее, чем разум и воля) и сделает свое дело время. У нас нет волшебных переключателей, с помощью которых можно управлять своими чувствами и духовными состояниями. Прощение, как и любой плод духа, должно созреть.

А пока это время течет, мы можем последовать совету известного английского богослова и писателя Клайва Льюиса[8]. В своей книге «Любовь» он отвечает на трудный вопрос: мы все знаем, что любовь – это закон христианской жизни, но что делать, если я никак не могу полюбить какого-то значимого в моей жизни человека? Льюис говорит, что в этом случае мы можем начать вести себя так, как будто мы его уже полюбили: заботиться о нем, делать для него что-то хорошее, молиться за него.

Так и с прощением: даже если в моем сердце еще нет простоты, если боль, обида, гнев пока не пережиты, я могу тем не менее не причинять зла тому человеку, на которого сержусь, и поступать с ним по-доброму. Это трудно, но возможно.

Итак, прощение – прямое, правдивое отношение к себе, другим людям, жизненной ситуации. Оно предполагает честность взгляда и открытость высказывания, что вовсе не исключает такта и деликатности, скорее предполагает их: вряд ли можно назвать прямым взгляд, искаженный осуждением или злобой.

Прощение как освобождение

В чешском языке слово prostit означает освободить. Этот же смысл прощения как освобождения несут в себе английский глагол to forgive и французский pardonner, сходные по своей структуре. To give, как и donner, значит давать, а приставка for- (par-) обладает значением полноты, завершенности, это высшая степень исполнения действия.

Другое английское слово со значением прощать, to apologize, восходит к греческому – отпускать, оставлять, освобождать. Именно этот глагол употребляется в Евангелии, когда речь идет о прощении, например, в молитве «Отче наш». В славянском переводе этот смысл передан словом оставлять: «И остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим».

Получается, что прощение понимается в этих языковых картинах мира как предоставление полной свободы, как полнота дара. Простить – значит оставить человека в покое, отпустить его на волю. Это слово могло использоваться как в юридическом контексте (простить долг или ущерб), так и в нравственном (простить причиненное зло).

Отсюда вытекает другая важная тема: прощение всегда связано с виной, нарушением, преступлением. Это преступление может быть реальным: ближний разрушил мой дом. Оно может быть мнимым: ближний разбивает яйцо с тупого конца, а ведь всякому нормальному человеку ясно, что разбивать яйца следует только с острого конца, с острого, вам говорят!

В любом случае необходимость простить возникает только тогда, когда есть некая вина, когда задеты наши чувства, нанесен ущерб, совершено зло, мы видим угрозу нашим жизненным интересам. На это указывает и синоним извинить – избавить от вины. Так же построен латинский глагол eхcusare (к нему восходят английский глагол eхcuse, французский eхcuser, итальянский scusare): causa означает не только причину, но и долг, вину, бремя, а приставка eх-, как и русская из-, означает исключение, выведение, выход.

Прощение – акт свободного дара: человек мне должен, а я его освобождаю от этого долга, дарю ему не заслуженную им свободу. Красота прощения коренится именно в щедрости дара. Интересно, что здесь разные языки обнаруживают смысловое сходство: мы уже говорили, что некоторые ученые, анализируя праславянский корень prostъ, усматривают среди его значений щедрость и изобилие.

Связь прощения и свободы весьма существенна, и мы к ней еще вернемся. Пока отметим, что, прощая, мы даем свободу и другому человеку, и самим себе. Прощая кого-то, мы освобождаем его от гнета нашего осуждения и его собственного тягостного чувства вины.