Прощение (СИ)

«Такой красивый и добрый! — говорили люди. — Всегда вежливый и приветливый! С ним так приятно общаться!». Его полюбили все, кто только знал. Если бы кто-то разведал, что произошло с их юным милордом, то люди, наверное, устроили бы чуть ли не восстание, но наказали бы мучителя своего любимца. Слуги никогда не сплетничали о хозяине, но как-то экономка призналась своим приятельницам по работе, что заметила однажды утром, что глаза молодого господина были красными, будто б тот рыдал всю ночь. И все подтвердили, что несколько раз тоже такое подмечали. «Что же с ним случилось?» — гадали служанки. «Эх, попадись мне только виновник его слёз….! Я…я ему так задам, что мало не покажется!» — заявила кухарка, которая была в теле, и все остальные охотно ей поверили. «А мы все ещё и поддадим!» — пообещали они.

Адриан играл на рояле. Вернее, пытался. Получалось пока не так легко, как это выходило у дедушки, но несколько коротких мелодий сыграть он мог. Музыка успокаивала юношу, отвлекала.

— Как красиво! Скоро ты превзойдёшь своего учителя! — с такими словами в зал вошёл Гарольд, который только что вернулся из суда.

— Да нет, что ты? — улыбнулся Адриан. — Ты играешь лучше всех на свете.

— Спасибо. Ты других не слышал. Морис так играет! Послушай, пока не забыл! Оказывается, как три дня назад, в полицию приходила леди Констанция и просила известить меня, что хочет тебя видеть. Если ты хочешь, я не против… Хотя она жена мерзавца. Только она не одна будет, сказала, что хочет навестить тебя с какой-то Люсиндой. Это кто такая?

— Это собачка, — улыбнулся Адриан.

Гарольд засмеялся.

— А я думал — дама какая-то! Ну, против собачек я ничего не имею. Как и против дам… Что мне ей сказать? Ты хочешь, чтобы леди Констанция пришла?

— Конечно, дедушка, очень хочу с ней встретиться. Я безумно по ней скучаю!

Гарольд подошёл к внуку и приобнял за плечо:

— Всё, что пожелаешь…!

А сам подумал: «Надеюсь, она не будет тут Джеральда выгораживать… У Конни почти получилось на какое-то время заменить Адриану мать… По крайней мере она этого очень хотела. Как я могу быть против прихода этой женщины?»

— Ну, ты играй, а я пойду отдать приказ, чтобы отправили письмо в полицию. Или пусть кто-то съездит в дом Конни, передаст ей мои извинения и приглашение… Ладно, сейчас что-нибудь придумаю… — задумчиво произнёс Гарольд. — Ой, чуть не забыл! — и он достал из внутреннего кармана пиджака конвертик: — Это тебе.

— Спасибо… — Адриан очень удивился, но виду не показал.

Внутри конверта лежал маленький рисунок, явно сделанный детской ручкой: кошка, спящая на подушке.

— Это от Рози, внучки сэра Чарльза, — сказал Гарольд. — Я видел его сегодня утром, и он передал от девочки.

— Спасибо большое, — обрадовался Адриан.

— Сэр Чарльз — мой старинный приятель. Наши дети, хотя его Густаво был младше моих, всегда дружили. А вот малышка Рози — как раз его дочка. Они приехали нас поддержать.

Чарльз, и в самом деле, приехал поддержать друга и «ангела», свидетельствуя в их пользу на суде. Но Гарольд не сказал об этом внуку, стараясь как можно меньше говорить с бедняжкой о процессе. Джеральд не ошибся: он видел именно Чарльза. Тот ещё тогда приехал в город, ещё тогда кому-то было известно, что скоро начнётся суд.

— Ладно, внучок, я пошёл вниз…

Адриан, разглядывая детский рисунок, сначала не услышал, а потом до него что-то дошло, и он соскочил с места:

— Можно мне с тобой?

— Можно, конечно, — ответил дедушка и улыбнулся, но желание внука идти с ним немного удивило.

Юноша старался не оставаться подолгу одному, боясь заплакать поэтому, когда Его Светлость сказал, что пойдёт вниз, попросился с дедом.

Гарольд послал своего главного конюха к Констанции, передал ей букет цветов с просьбой простить за то, что задержался с ответом, ведь сам только сегодня узнал о её вопросе, и с приглашением как-нибудь их навестить.

В холле меняли гардины на праздничные — приближалось Рождество, и, чтобы украсить огромный замок в срок, нужно начинать заранее. Гарольд задумчиво посмотрел на работу слуг, а потом вдруг сказал дворецкому:

— Морис, пойдём с нами. Сыграешь на рояле бульварные песенки! Ты так хорошо поёшь!

— Ваша Светлость, — мужчина покраснел, — да что же вы это такое говорите? Думаете, я знаю их?

— Не стесняйся своих знаний, дружище! — рассмеялся сэр. — Пошли! Я помню, ты пел их мне в Европе, когда на меня навалилась хандра! Я тогда говорил, что это ужасно, а на самом деле от души посмеялся!

— Ну, вот теперь все будут в курсе, что я их знаю… — проговорил Морис. — Стыд-то какой… Но пойдёмте, Ваша Светлость…

Они вошли в большую залу с роялем. Управляющий сел за инструмент, глубоко вздохнул и задумался.

— Так… Не-е-ет… Эта не пойдёт… А может, «Ворковали голубки»? Нет, там смысл неприличный! Да они, бульварные, все неприличные! — бормотал мужчина. — Твоя Светлость, но что ты там угораешь за моей спиной? Я же знаю.

Подобно Фреду и Чарльзу, не на людях они обращались друг к другу, как старинные друзья, а ни как господин и служащий.

— Ладно тебе! — засмеялся Гарольд. — Я тебя на самом деле не для этого позвал. Сыграй нам вальс!