Прощение (СИ)

Женщина отогнала от себя эти ужасные воспоминания и снова взглянула на Адриана. Она прижалась к нему, будто бы боясь потерять. Он не отстранился. И не потому, что не заметил — наоборот, умилился. Его это очень тронуло.

— Котёнок, помнишь, я сказала, что тебе нужна мать?

Юноша немного нервно ответил, что, да, конечно.

— И я… я… по-прежнему так считаю. Прости, что требовала тебя называть меня мамой, не считаясь с твоими чувствами. Но если бы ты почувствовал, что… что… хотя бы чуть-чуть привязан ко мне, как к матери…! Я бы очень хотела тебя… усыновить. Только по-настоящему… Документально.

Адриан невольно вздрогнул. Да, для него была только одна мама, Алиссия, и она умерла. Но это ещё не значит, что он не помнит её, не любит, не чувствует родство, не тоскует по ней, не оплакивает временами. Что тут скрывать? Юноша привязался к Конни всей душой, всем своим сердцем. Она стала для него очень близким человеком. Но мог ли Адриан позволить себе назвать эту леди матерью? Будет ли это предательством по отношению к родной, покойной? Он считал, что да, и очень корил себя за то, что несколько раз невольно называл Конни мамой.

— Усыновить? Меня? — переспросил молодой человек после долгого молчания, и голос его дрогнул.

— Я понимаю… Я ни за что и никогда не стану давить на тебя и делать это, если ты против! Я люблю тебя, как родного сына. Ты ещё несовершеннолетний. Это мне надо было бы к дедушке твоему идти. Но я не стану этого делать, если ты не хочешь. И я в любом случае пойму тебя. Прости меня, пожалуйста… Я не хотела тебя обидеть…

Адриан быстро заверил, что не обиделся, и это было так на самом деле.

Констанция…. Она была так одинока! Её будущее обречено. Её удел отныне одиночество. Что ждёт бедняжку дальше? Папа Геральдины ушёл в отставку, у Эйлин объявился отец, Джеральда, — уже это несомненно, — посадят. И бедная Конни останется одна. Да, она может вернуться к своим родителям, но леди всегда являлась сильной, и возвращение домой казалось ей поражением, признанием того, что жизнь не удалась, сломана. Женщине было стыдно возвращаться в отчий дом.

Адриан осознал это. И, будто бы почувствовав боль одиночества мачехи, ему стало жаль её. «Жаль, что у тебя нет матери», — примерно так Конни сказала ему однажды. «Жаль, что у вас нет своих детей», — подумал он сейчас. Алиссия, Алиссия….! Простишь ли ты когда-нибудь? Или будешь наоборот счастлива, зная, что кто-то любит твоего сына, как своего родного?

— Не плачьте, леди Констанция, — осторожно проговорил Адриан. — Вы не одинока. Я никогда не оставляю вас, клянусь. Я согласен. Только мне важно мнение дедушки.

— Ты согласен? — не веря услышанному, спросила женщина. — Ты не против усыновления? Правда?

— Правда, — кивнул он.

— Адриаша, радость моя!

Констанция обняла юношу и прижала к себе.

— Дорогие мои! — раздался голос сэра Гарольда, и леди выпустила приёмного сына из объятий.

Свёкор улыбался им. Он присел рядом со стороны внука.

— Что это вы читаете? Письма?

Адриан улыбнулся, и ответил, что это ему дети прихожан прислали.

— Очень здорово. А я как раз тебя искал. Конни, ты не против, если я похищу у тебя твоего приёмного сына?

— Нет, конечно.

— А ты не против покинуть леди Конни?

— Ну, не навсегда же, — улыбнулся внук.

— Нет, конечно. Конни, милая, мы сейчас вернёмся.

…Дед повёл его по парку, а потом попросил закрыть глаза и взял за руку. Они шли недолго.

— Открывай! — торжественно объявил сэр Гарольд, и тот послушался. — Я хочу сделать тебе подарок на Рождество, — дед положил руки на плечи своему мальчику, — а ты улыбнись мне, и это станет подарком для меня.

— Спасибо большое, дедушка! — улыбнулся Адриан.

Тот на радостях обнял внука, а потом развернул назад. Молодой человек застыл на месте, увидев белую лошадь.

— Это тебе, — улыбнулся Гарольд. — Теперь ты у меня будешь принцем на белом коне!

«Принц на белом коне» сначала не знал, что сказать.

— Спасибо тебе большое, — и он обнял дедушку. — У меня просто слов нет.

— Я очень люблю тебя, мой ангел! Ты для меня дороже всего на свете. Пойдём, подойдём к ней.

Гарольд сказал, что заводчик звал лошадь Андромедой, что она ещё молодая, но на ней уже можно ездить верхом, что сначала нужно протянуть ладонь, а потом подходить. Дед сказал внуку, как сесть в седло, но посидел тот недолго — без учёбы ещё на незнакомой лошади было страшновато. Так у Адриана появился ещё один верный друг.

Когда спешился, он ласково погладил Андромеду по шее. Гарольд смотрел на него и улыбался. В этот момент к ним подошёл Фил и сказал:

— Я видел тебя издалека! Ну, прямо принц!

Лицо его озарилось улыбкой, и он от всей души поблагодарил кузена за добрые слова.

— Да не за что! Это ведь правда! Дедушка, мама хочет познакомить тебя со своим мужем. Пока вы ходили, она за ним съездила и уже вернулась.

Глава 23. Все тайное становится явным