Прошедшая вечность

«Нам горько узнать, что великий Хедин гневается на нас, – прошипел бестелесный голос. – С давних времён ведётся меж нами дружба; и никогда не случалось раздора!.. Отчего же он решил покарать нас?»

Этого Сильвия, понятное дело, сказать не могла.

«Не нам обсуждать волю великого Хедина! – отрезала она, и верноподданническому пылу в её мыслях оставалось только позавидовать. – Её надлежит выполнять, немедля и беспрекословно! А воля его проста – ему угодно, чтобы никто, кроме лишь ученика его Хагена, не получал бы никаких известий отсюда!»

Молчание собеседника показалось Сильвии растерянным.

«Великий Хедин требует, – повторила она, – дабы никто не узнал бы ничего из вычитанного в этих шарах!»

«В своё время мы помогли великому Хедину, – нашёлся наконец голос. – Мы помогли ему сделаться тем, кто он есть сейчас. Мы хотим говорить с ним, а не со слугами его слуг».

«Очевидно, великий Хедин весьма разгневан и лишил вас своей милости. Покоритесь его воле!»

Молчание, на сей раз куда более длительное.

«Мы хотим услышать повеление великого бога из его собственных уст. Тогда мы покоримся его воле».

Этого и следовало ожидать.

Круг замыкался, однако Сильвия предприняла ещё одну попытку.

«Не тебе, безымянный, ставить условия всемогущему богу. Говорю тебе, он лишил вас своей милости. Быть может, ваши шары показали что-то тем, кому показывать были не должны?»

Последнее она бросила совершенно наугад.

Ответом внезапно стало яростное шипение, словно от клубка разъярённых змей, и последняя из Красного Арка поняла, что попала в точку.

«Поэтому и гневается на вас всезнающий Хедин! – понеслась она по волнам вдохновения. – Велики ваши вины пред ним, и надобно вам пасть ниц, умоляя о прощении!.. А пока что – выполнить его волю, каковую я вам только что повестила!..»

Молчание. Сильвию окутала глубокая злая тишина, та самая, за которой непосредственно следует свист стрел или ревущее пламя.

Она успела выкрикнуть слова команды, прежде чем все шары вокруг заполнил хаос мечущихся тёмных росчерков, а Гильерме и вовсе полетел вверх тормашками, оказавшись слишком близко к блестящему жемчужному боку загадочной сферы.

Да, шары послушно показывали творимые вокруг них чары; конечно, разобраться здесь не сумела бы и вся гильдия Запретного Знания. Темнота рухнула на сгрудившуюся кучку волшебников, словно исполинская ловчая сеть, и в дело пошли привычные, знакомые заклятия Эвис Эмплады со товарищи.

К подобному боевые маги Долины готовились всегда и сейчас не растерялись.

Над головами отряда Сильвии распустился мерцающий цветок отражающих заклятий, на кончиках мечей самой Эвис и Эгмонта заплясали багряные огоньки. Мрак распался на множество лоскутов и длинных лент, словно простыня, исполосованная кинжалами; они падали на каменный пол, оборачиваясь змеевидными, сотканными из тьмы существами.

Маги рубили их деловито, сноровисто, к товарищам Эвис по гильдии присоединились и остальные.

Гильерме меж тем, придя в себя, с редкой выдержкой продолжал двигать свои руны с камешками, словно пытаясь решить какую-то сложную головоломку. Оскалившись, он медленно вёл рунир, с силой вдавливая его в пол, словно полируя неподатливый камень; изнутри шара к его оболочке потянулась тёмная ниточка, как будто отвечая.

Но куда больше Сильвия вслушивалась сейчас в собственные ощущения и в то, что чуял Хаос в ней. Его незримые нити продолжали вытягиваться, с редкостной и как будто бы не свойственной Хаосу осторожностью. Тени – здешние хозяева – исчезли, как сдутые ветром сухие листья; растворились в окружающей Сильвию темноте, которую Эвис и остальные азартно поражали сейчас огнешарами и короткими, удерживаемыми в узде молниями.

Эхо катилось подземельями, и Хаос послушно являл своей носительнице увиденное.

Мелкие дрожания, колеблющиеся в такт клубящейся черноте шаров струны – она ощутила это, с внезапно забившимся сердцем.

Да! Слушали! Этот мир уже не принадлежал самому себе!..

В этом она не сомневалась.

Однако кто же те, кто теперь тут распоряжается? И как выполнить приказ Хагена, «тана Хединсейского»?

Решение пришло само – отыскать истоки этих нитей и жил; отыскать и рассечь. А там видно будет.

Она, Сильвия Нагваль, последняя из Красного Арка, докажет всем, что дед не понапрасну тратил время, её обучая.

Сильвия старалась не вспоминать Мельин, родную башню своего ордена, сурового деда, у которого всякая вина была виновата – но именно что «старалась». И всё равно проскальзывало что-то вроде «деду бы это понравилось», «отец бы гордился», «мама бы похвалила».

Вот и сейчас – «деду б точно понравилось».

Распустить незримые усы-нити Хаоса, подчинив его собственной воле, заставить их, ничего не касаясь, проскользнуть меж самыми мелкими частицами Упорядоченного, туда, откуда начинались эти жилы, и…

«Поговорим, волшебница».

Голос был нов. В отличие от бесплотных шептаний здешних призраков – уверен, спокоен, полон жизни. Приятный и сильный, чуть низкий, мужской.